Петр Краснов - Ложь

– Что же, сейчас же и вскрыли пакет? – спросил Акантов.

– Вот, кажется, теперь вскрывают, – сказал рассказчик, показывая на запертую дверь кабинета.

– Почему же не вскрыли тогда же, как только ушел генерал?

– Как же можно… Не было приказано-с… Да, ведь, ваше превосходительство, это не в первый раз, что генерал Миллер уходил на свидания, о которых никому не говорил. В нашем деле болтать и расспрашивать не приходится. Ведь, мы окружены врагами и предателями…

Акантов, чувствуя, что он в нарастающей в канцелярии тревоге лишний, вышел из прихожей и пошел к Елисейским Полям.

Он шагал вверх по широкой панели, под деревьями с поредевшей желтой листвой, дошел до площади Этуали и остановился.

Как отлитая из прозрачного розового хрусталя, с сизым золотом, стояла громада Триумфальной арки, снизу ярко освещенная рефлекторами. Ее вершина тонула в лиловом тумане. Маленькими за нею казались дома бульваров и проспектов и густые сады avenue de la Grande Armée. Как и всегда, но в этот час несколько реже, крутились вокруг арки, как заводные игрушки, каретки автомобилей.

Их суетливый бег усиливал поднявшуюся в душе Акантова тревогу. Сопоставляя то, что вчера говорил ему Галганов, сознав, что Галганов и Пижурин были агентами большевиков, Акантов по-иному соображал то, что произошло на rue de Colisée .

Акантов шел и думал: «Суворов учил: “Местный в его, близости по обстоятельствам лучше судит, нежели отдаленный: он проникает в ежечасные перемены, их течения, и направляет свои поступки по правилам воинским: «я вправо, должно влево – меня не слушать… Я велел вперед, ты видишь – не иди вперед»”… Но есть две точки зрения: строевая и штабная. Если я получаю такой пакет на позиции, и мне говорят: «Вы вскроете тогда, когда что-нибудь случится», я вскрываю сейчас. Поздно будет предпринимать меры противодействия, когда уже случилось что-то. Дай-ка я посмотрю, что там, и заранее отдам распоряжения… И есть точка зрения штабная. Сказано: «Вы вскроете пакет, если что-нибудь случится, а если ничего не случится, вы вернете мне пакет»… Значит, если ничего не случилось, а я вскрыл пакет, – я отвечаю. Ужасно мы боимся ответственности. Ну, пожурил бы генерал Миллер за несвоевременное вскрытие пакета, так что за беда!.. Но пакета не вскрыли и в три часа, когда генерал Миллер не приехал, и, значит, что-то уже случилось… «Да что же может случиться?», – спросил генерал Кусонский… Действительно – Париж… Сколько везде «ажанов» – городовых. Центр города… Везде толпа народа. А, вот, Кутепова похитили… Петлюру, Рамишвили и Навашина убили. Мне грозят «масоны»… Нет, я вскрыл бы пакет. И не из пустого любопытства. В этом мировом городе идет беспощадная кровавая война. На этих ярко освещенных улицах столкнулись два враждебных мира… Тут война, тут – позиция, и нужно было вскрыть. И я вскрыл бы. Там – не вскрыли. Там пошли обедать. Забыли, пожалуй, о записке. Вот и Кутеповский – и какой! – гром грянул, а мы… все не крестимся… Теперь там вскрывают… А, может быть, вся моя тревога напрасная… Генерал Миллер приехал и все обстоит благополучно…».

Не любопытство, но все нарастающая тревога, заставила Акантова торопливыми шагами направиться снова к канцелярии, чтобы узнать, что написано было в записке и нашли ли генерала Миллера.

Акантов застал в канцелярии заместителя генерала Миллера, адмирала Кедрова, и доктора Баклагина. Тот уже знал о происшествии, и пришел потому, что боялся, что, может быть, понадобится врачебная помощь, если что-нибудь случилось.

– Записку вскрыли, – сказал он, – генерал Миллер пишет: «У меня сегодня, в 12 часов 30 минут, свидание с генералом Скоблиным на углу улицы Жасмен и Раффе. Он должен отвезти меня на свидание с германским офицером, военным атташе в Балканских странах, Штроманом, и с Вернером, чиновником здешнего посольства. Оба хорошо говорят по-русски. Свидание устраивается по инициативе Скоблина. Возможно, что это ловушка, а потому, на всякий случай, оставляю эту записку. 22-го сентября 1937-го года. Ген.-лейт. Миллер»… Понимаете, Егор Иванович, что произошло?

– Послали, по крайней мере, за Скоблиным? – взволнованно сказал Акантов.

– Да, послали. Он тут, совсем недалеко, в отеле « Pax », со своей женой Плевицкой.

– Скоблин… – хватаясь за голову, сказал Акантов. О, Боже мой! Скоблин может предать генерала Миллера… Он должен предать его большевикам…

– Ну, что вы, Егор Иванович… Эва, куда вы хватили!.. Да я же Скоблина знаю насквозь… Рубаха-парень,.. Смельчага… Командир корниловцев при том же… Знаете, так сказать, как вы сейчас сказали!.. Подумавши надо… Так вы и про меня скажете, что я могу предать…