Игорь Зотиков - Зимние солдаты

Мой первый самостоятельный день работы трактористом, которого я так ждал, оказался полным фиаско. Он даже начался не так, как я мог предположить. Меня привез в расположение тракторной бригады ее бригадир. Он подвел меня к молодой крепкой женщине и сказал как бы между делом, что он привез ей в помощь молодого тракториста, чтобы она пристроила меня на свой трактор, который в это время с другой трактористкой пахал где-то далеко в поле. Шум его мотора был еле слышен. Я думал, что переночую на полевом стане, и завтра-послезавтра, когда меня достаточно познакомят с машиной, я возьмусь за руль. Ведь я сдал экзамен на тракториста экстерном, по книгам, и практически не знал ничего.

Но дело пошло по-другому. Никто не спросил меня, что я знаю и умею. Трактористка, старшая из трактористов того трактора, к которому меня, оказывается, теперь прикрепили, не глядя на меня, стала плаксиво жаловаться бригадиру, что именно сегодня у нее начался приступ куриной слепоты, и она ничего не видит в темноте, поэтому не может работать в ночную смену.

– А у тебя нет куриной слепоты? – спросил меня бригадир.

Я еще не знал тогда, что такое куриная слепота (это болезнь, вызванная нехваткой каких-то веществ в организме, которая полностью или частично лишает человека возможности видеть в сумерках и темноте). Поэтому я ответил гордо, что куриной слепоты у меня нет. Бригадир удивился и спросил, хочу ли я начать свою работу с ночной смены. Смогу ли я?

Я еще понятия не имел, как адски тяжело проработать, даже просто просидеть без сна на открытом всем ветрам железном, дергающемся из стороны в сторону сидении с семи вечера до семи утра (а смена была 12 часов). Не знал, что подростков вообще запрещено использовать на ночных работах такого рода.

– Конечно, смогу, если надо! – гордо ответил я. Сколько раз я горько пожалел об этих своих словах. Я даже представить себе не мог, как длинны, холодны и тяжелы предутренние часы за рулем трактора. Правда, бригадир знал об этом:

– Ну что ж, иди в ночную смену, если хочешь. Под утро можешь отдохнуть. Оставь его в борозде и поспи часика два-три. Только не останавливай мотор, иначе ты его сам не заведешь… – сказал бригадир. Последние часы этой смены я работал, пахал, как в бреду. С трудом держал огромный железный руль, удерживая одно переднее колесо слегка под углом в борозде, следил, насколько уходят лемеха плуга в землю, слушал со страхом все нарастающий лязг и грохот мотора. Я остановился, снизил обороты до минимальных, а грохот и тряска все возрастали. Наконец мне показалось, что еще секунда и вся машина разлетится от этого грохота на куски. Я, не думая, в панике выключил зажигание. Машина остановилась, наступила тишина, огромное облако плотной пыли, всегда, как я узнал потом, окружающей трактор при пахоте, начало оседать. Что я наделал! Ведь теперь я уже не заведусь!.. Я спрыгнул на землю, и вовремя.

Усталость от бессонной ночи, холода, постоянного грохота, стресс от испуга, что пропустил что-то или сделал не так, забитые превратившейся в грязь пылью ноздри, гортань и легкие, привели к тому, что голову стянуло вдруг страшной головной болью, и у меня началась неудержимая рвота. Я стоял, обняв двумя руками большое, почти в рост человека, заднее колесо, испачканное содержимым моего желудка, пытаясь унять конвульсии, потому что рвать уже было нечем, шла только горькая слизь.

Но всему приходит конец. И я не умер, постепенно успокоился, открыл один из смотровых лючков картера, как написано в инструкциях, и начал качать взад и вперед еще горячий, весь в масле шатун, пытаясь почувствовать, не велик ли зазор между ним и коленчатым валом. Единственное, что я мог сделать, чтобы удостовериться, что мотор в порядке. Но, о ужас! Предстояло новое испытание. Шатун свободно болтался на валу, а это значило, что его легкоплавкий баббитовый подшипник был расплавлен. Не веря себе, я открыл второй лючок, начал проверять другие шатуны, они также болтались, а значит, и их подшипники тоже расплавились. Полез рукой вниз, проверить хотя бы на ощупь, сколько в картере масла, и сразу понял причину: масла в картере не было! Лишь на стенках был теплый слой из покрытых маслом маленьких металлических шариков, в которые превратился материал подшипников! И сразу все стало ясно. По-видимому, один из старых, полусорванных болтов, крепящих картер, о которых меня предупреждали, но я забыл, разболтался, вывернулся и упал в борозду. Я его запахал, и через образовавшуюся дыру вылилось все масло, и после этого мотор был обречен.