Игорь Зотиков - Зимние солдаты

У меня всегда шла борьба с мамой за мою все бóльшую самостоятельность и свободу. Она чувствовала мое неотступное желание освободиться от ее постоянного беспокойства обо мне, как покрытая водорослями, чуть выступающая скала, всегда чувствует осаду наступающего на нее моря. Но я постепенно подтачивал, эродировал эту скалу. Вероятно, со скоростью, наиболее соответствующей моим собственным интересам, хотя я и не задумывался тогда об этом. Единственное, что я знал твердо, – она любила меня. Одним из памятных случаев, когда я уловил происходящую эрозию, был момент, когда дедушка подарил мне свое старое одноствольное ружье 22 калибра марки «Винчестер». Мама ненавидела ружья, но я уговорил ее. Правда, для этого пришлось пройти краткий курс безопасного обращения с оружием на местном стрельбище.

Кроме того, я вступил в организацию местных бойскаутов, и мои горизонты еще больше расширились. Однажды наш отряд ночевал в палатках на поляне, где обычно проводились гуляния общекалифорнийского значения. Мы готовили тогда густую похлебку в посуде из консервных банок, пекли картошку, обмазанную в грязи, и делали шашлык, используя только что срезанные с кустов прутики вместо шампуров. В другой раз мы ночевали в горах рядом с местечком Палм-Спрингс, и нас учили там мастерству лесорубов. Было так много того, что хотелось знать. Иногда мы бегали ночью с фонариками в поле за церковью, в которой проходили наши еженедельные встречи. Однажды мой фонарик погас, когда я шел среди высокой густой травы. И я увидел вдруг голый зад мужчины, который лежал на девушке! Почему они были почти полностью раздеты? Ответ я нашел у скаутов постарше, более умудренных жизнью.

Вернувшись после недели на маленьком ранчо дяди и тети в Педли, я по наивности спросил своего отца, что значило прочитанное там объявление: «Наш козел Билли к вашим услугам»? Когда он объяснил мне, что у них жил мужчина-козел, который за деньги оплодотворял женщин-коз, я заплакал. Почему это простое объяснение так смутило меня и даже вызвало чувство стыда?

Через некоторое время мы поехали с отцом на машине на вершину горы Рубидокс. Сидели вдвоем на переднем сидении нашей машины, смотрели на далекие огни городка внизу, и он рассказывал мне своим неуклюжим языком о том, что такое секс, а я плакал. Почему? Единственное объяснение, которое я нахожу – отец пытался передать мне свое легкое и бесстыдное отношение к тому, что для меня было почему-то запретным.

В другой раз отец позвал меня на охоту на оленя, куда он собирался вместе со своим другом и его сыном. Это был мой первый и единственный такой поход. Радость распирала меня. К сожалению, вечером, за день до охоты, сына папиного друга и меня нашли в постели изучающими детали тел друг друга. Так, не начавшись, закончилась наша охота, и я был буквально раздавлен волной охватившего меня стыда. Но еще более сильным было чувство горечи из-за разрушенной мной возможности сделать вместе с отцом по-настоящему мужское дело. Нас так легко сломать!..

На 33-летии Зотикова (2-ой слева) в Антарктиде, 1959 (1-й слева профессор Б. А. Савельев, 3-й − инженер транспортного отряда В. А. Панов)

В некоторых походах случались остановки у одного из двух маленьких аэропортов, точнее, просто покрытых травой полей. Удивляясь, разглядывал я их странную жизнь, а потом познакомился с несколькими механиками и даже помогал заталкивать самолеты в ангар. Я начал собирать информацию о разных типах самолетов, учился узнавать их по «аэропланным карточкам», которые вкладывались тогда в коробки с жевательной резинкой. Все были радостно взбудоражены, когда советский самолет, совершив беспосадочный перелет из России, сел на одном из этих травяных аэродромов в двадцати милях от нашего дома, израсходовав горючее. Я помню, как смотрел на этот самолет через день или два после того, как он приземлился. Он выглядел таким одиноким с того места, откуда я на него смотрел. Казалось, прошло столетие прежде, чем я смог увидеть бронзовый бюст пилота этого самолета, установленный на надгробной плите его могилы в Москве.

В тринадцать лет мой мир вдруг снова неожиданно сильно расширился. Мне сообщили, что вместе с родителями я могу поехать в великое путешествие через всю Америку: с берегов Тихого океана почти до Атлантического. Они собирались ехать «назад на восток», повидать родителей моего отца, которые жили в Чикаго в штате Мериленд. Предстояла первая встреча матери с родителями отца и первая за много лет встреча папы с ними. Из четверых детей только я один был уже достаточно взрослым, чтобы совершить такое путешествие. И тут, в связи с тем, что я буду удивлен, встретив в Чикаго брата моего отца с фамилией не Дейл, а Блошер, мне впервые сказали, что имя Дейл было отцом придумано, так как он когда-то дезертировал из армии и должен был скрываться. Позднее я узнал, что мама очень переживала, узнав о поступке отца только после того, как уже вышла за него замуж. Этот факт явился предметом больших волнений и для меня, когда я должен был оформлять допуск к большим государственным секретам, чтобы работать в военно-морской разведке. Мое прошлое соответствующим образом проверялось, и я боялся, что секрет отца будет открыт. Но этого не случилось.