Игорь Зотиков - Зимние солдаты

Через несколько недель Петр Леонидович приехал в Париж. И тут было совершенно ясно, что мы должны решить нашу судьбу. Я прекрасно понимала, что он никогда не сделает мне предложения, что он не может перейти через какие-то свои… не знаю что. Это должна сделать я. И как-то я ему сказала: «Знаете что – нам надо пожениться». Он страшно обрадовался, что ему не надо это говорить, что я взяла инициативу на себя, и все было решено. Я смотрю на себя и вижу, что у меня был своеобразный и решительный характер, а это Петру Леонидовичу как раз и требовалось. Ему нужен был товарищ в жизни, не только просто жена, но товарищ, на которого он мог опираться. И он всегда чувствовал, что на меня он может опереться, что я никогда его не подведу. Иногда мы ссорились, у нас возникали неприятности, расхождения, но у него никогда не появлялось такого чувства, что я могу его подвести. А это потом в его положении было очень важно.

Интересно, что мой отец был тоже знаком с Петром Леонидовичем. Они вместе приехали из Петрограда, когда за границу была послана комиссия Академии наук для возрождения тех связей, которые были порваны после гражданской войны. Петр Леонидович был включен в эту комиссию, а мой отец являлся ее председателем…

Петр Леонидович не любил вспоминать. Когда мы с ним познакомились и уже были очень дружны, он рассказал мне всю свою жизнь, все свои увлечения, все свои дела. Свою жизнь с Надей – первой женой… Сначала все обстояло благополучно, до тех страшных годов, когда свирепствовала испанка, когда был голод, холод и Бог знает что, – тут начались несчастья. Сначала умер отец Петра Леонидовича от голода, холода и испанки. Потом заразился скарлатиной и испанкой сын Нимочка и умер. Наденька в то время ждала второго ребенка, лежала в больнице, должна была родить. Родила девочку, умерла сама, девочка тоже умерла.

Сам Петр Леонидович тоже был очень болен. Он совсем погибал. Потом он мне признался: «Мне так хотелось умереть. Но мама меня спасла. И тогда мне пришлось жить…»

И когда он решил, что будет жить, то начал жить по-настоящему. Собственно, не он выбрал Жизнь, а Жизнь выбрала его, заставила жить.

Я думаю, что когда его включили в эту комиссию, то старые ученые понимали: ему необходимо совершенно переменить обстановку, ибо после таких несчастий нельзя оставлять человека там же. Они включили его в комиссию и взяли с собой…

Ах, как внимательно слушал я этот рассказ! Конечно же, я знал отца Анны Алексеевны очень хорошо. Вся моя юность прошла под знаком почитания нескольких великих ученых, среди которых было и имя академика, генерала еще царских времен и одновременно профессора кораблестроения Алексея Николаевича Крылова. Радио и газеты нередко напоминали о нем, а потом вышла и его прекрасная книга «Моя жизнь». Эта книга, написанная академиком уже на закате жизни, в 1941 году, выдержала несколько изданий.

Когда я читал ее, мне казалось, что к ней нечего добавить. Но то, что я услышал в этот раз от Анны Алексеевны об ее отце, для меня было очень интересно.

То, что связано с Алексеем Николаевичем Крыловым, очень важно для всей жизни великого физика Петра Капицы. Ведь включение молодого ученого Петра Леонидовича в возглавляемую Крыловым комиссию, наверняка сделанное с его ведома и при его поддержке, явилось завязкой всей истории совместной жизни Петра Леонидовича и Анны Алексеевны. Без этой поездки они никогда не встретились бы, больше того, и Капица не стал бы тем Капицей, какого мы знаем.

Как странно складываются судьбы людей. Почему двадцатисемилетний молодой, талантливый, но все же еще не успевший проявить себя ученый был включен в эту чрезвычайно важную комиссию, в которой, за исключением двух дам, о которых речь пойдет особо, все остальные (их было всего несколько) оказались в ранге академика? Потому что он прилично знал английский? Потому ли, что являлся учеником и помощником А. Иоффе – одного из главных людей в этой комиссии? Потому, что, конечно же, трагическую историю Петра Леонидовича, да и его самого и, вероятно, его родителей знал Алексей Николаевич Крылов, он хотел чисто по-человечески помочь молодому ученому? И судьба сделала правильный выбор…

– Да, так вот, отец был ее председателем, – спокойно продолжала Анна Алексеевна. – В комиссии кроме него был академик Иоффе, Петр Леонидович и еще несколько человек. Поэтому Петр Леонидович очень хорошо знал моего отца, а мой отец очень хорошо относился к Петру Леонидовичу. Когда же он узнал, что мы с Петром Леонидовичем собираемся пожениться, то очень обрадовался. Мы познакомились в октябре двадцать шестого года, а в апреле двадцать седьмого уже поженились, хотя в это время Капица был в Кембридже, а я в Париже – виделись мы очень мало.