Режин Дефорж - Голубой велосипед

Мужчина сел на скамью и, вынув сигару из кожаного портсигара, откусил зубами и выплюнул ее кончик, раскурил, задумчиво глядя на отдаляющийся силуэт забавной девочки, которая не любила войну.

Под заинтересованными взглядами гостей музыканты принялись расставлять на площадке между деревьями свои инструменты.

Возгласы друзей приветствовали возвращение Леа.

— Где ты была? Мы тебя повсюду разыскивали.

— Не слишком это мило с твоей стороны — так нас бросить.

— Послушайте, — вмешалась ее кузина Коринна. — Леа предпочитает юнцам из хороших семей общество людей зрелых, немножечко таинственных.

Движением бровей Леа выразила свое недоумение.

— На кого ты намекаешь?

— Ты не заставишь нас поверить в то, будто ничего не знаешь о Франсуа Тавернье, с которым ворковала в рощице.

Пожав плечами, Леа жалостливо посмотрела на девушку.

— Охотно уступила бы тебе общество этого господина. Сегодня видела его впервые, а имя узнала от тебя. Что тебе сказать? Не моя вина, что мужчины меня предпочитают тебе.

— Особенно мужчины такого типа…

— Право, ты начинаешь мне надоедать! Раз месье д'Аржила принимает его у себя, он не может быть так уж ужасен.

— Думаю, Леа права. Если месье д'Аржила принимает Тавернье в своем доме, значит, он этого достоин, — заметил Жан Лефевр, заторопившийся на выручку своей подруги.

— Ходит слух, что он торговец оружием и целые тонны его сбыл испанским республиканцам, — пробормотал Люсьен Бушардо.

— Республиканцам! — закатывая в ужасе глаза, воскликнула Коринна Дельмас.

— Ну и что? Ведь не могли же они сражаться безоружными? — заметила Леа раздраженным тоном.

В это мгновение ее взгляд встретился со взглядом дяди, отца Адриана, глядевшего на нее, как казалось, с одобрительной улыбкой.

— Как ты можешь говорить такие вещи! — воскликнула Коринна. — Это же чудовища, насиловавшие монашек, выбрасывавшие трупы из могил, убийцы и истязатели.

— А те, другие? Они не убивали и не пытали?

— Но это же коммунисты, антиклерикалы…

— Ну и что? И у них есть право на жизнь.

— Как только у тебя язык поворачивается говорить все эти ужасы? Ведь вся твоя семья, Дельмасы, молилась за победу Франко.

— Может быть, мы ошибались.

— Что за разговор для таких очаровательных красавиц! — заметил, подходя, отец Адриан Дельмас. — Не лучше ли вам настроиться на танцы? Оркестр уже на месте.

Словно вспорхнувшая стайка голубей, окружавшие Леа юноши и девушки метнулись к площадке, устроенной в конце лужайки под обширным навесом с завернутыми вверх краями. Леа не шелохнулась.

— Кто такой Франсуа Тавернье?

Доминиканец выглядел и удивленным, и смущенным этим вопросом.

— Право, не знаю. Он из богатой лионской семьи, с которой порвал, как говорят, из-за истории с какой-то женщиной и политических разногласий.

— А это правда, что он поставлял оружие?

— Ничего об этом не известно, он человек скрытный. Но если действительно он этим занимался, то хотя бы отчасти спас честь Франции, которая не слишком красиво себя проявила в этом деле с испанской войной.

— Дядюшка, как ты, священник, можешь говорить подобные вещи? Разве папа не оказал поддержку Франко?

— Да, да. Но и папа может ошибаться.

— Дядя, ну тут ты преувеличиваешь, — сказала, громко смеясь, Леа.

В свою очередь рассмеялся и Адриан Дельмас.

— Ах, какая ты хитрая! А я-то думал, что все эти истории, как ты их называешь, совсем тебя не интересуют.

Взяв дядю под руку, Леа неторопливо повела его к танцплощадке, откуда уже доносились звуки бешеного пасодобля, продолжая беседу.

— Я всем это повторяю. Если их слушать, они только о войне и говорят. А говорят они все, что им на ум взбредет. И я предпочитаю, чтобы они помалкивали. Но тебе-то могу признаться: все это меня очень интересует. Тайком я прочитываю все газеты, слушаю радио, особенно из Лондона…

— А сегодня утром ты его слушала?

— Нет, из-за праздника у меня не было времени…

— Леа, наконец-то! Ты не забыла, что обещала мне танец? — произнес Рауль Лефевр.

— И мне тоже, — сказал его брат.

С сожалением покинула Леа своего дядю и позволила увлечь себя на площадку. Адриан Дельмас обернулся. Покуривая свою мятую сигару, на танцующую Леа смотрел Франсуа Тавернье.

Почти час Леа не пропускала ни одного танца, взглядом не переставая искать Лорана. Где он мог быть? Она видела, как вместе с Франсуазой подошла Камилла. Следовало бы воспользоваться моментом. Она танцевала с Клодом д’Аржила, который с каждой минутой выглядел все более и более влюбленным. Во время вальса-бостона ее тело чуть обмякло.