Виктор Андриянов - Полынь чужбины

Кулиш, как и Кочергин, и Найдич, знал, что такое галли-полийцы,— армия, сменившая мундиры на студенческие тужурки. В ней та же дисциплина, тот же террор. С ослушниками расправлялись явно и тайно. Травили доносами.

«N5 2665. В Праге, 26.VIII. 1922.

Д-ру Вацлаву Гирсе, полномочному министру.

Господин министр!

У меня в гостях был студент А. К., один из деятелей Союза русского студенчества в Чехословацкой Республике. Из беседы о жизни этого союза стало ясно, что среди тех русских студентов, которые получают поддержку из государственных источников, есть 14 коммунистов. Они свои взгляды не только не скрывают, но и открыто и агитационно проявляют. Думаю, что не будет вредно, если я обращу Ваше внимание на эту вещь.

Министр школ и национального просвещения».

Через несколько месяцев студенческую эмиграцию потрясло настоящее ЧП.

С открытым письмом ко всему русскому студенчеству в эмиграции и II съезду русского эмигрантского студенчества обратился председатель «Объединения русских эмигрантских студенческих организаций» (ОРЭСО) П. Влезков. За год до этого объединение свело под одну крышу 26 эмигрантских союзов из разных стран, избрало в Праге председателя. И вот теперь он писал:

«Сим довожу до сведения съезда, что сего числа слагаю с себя звание председателя ОРЭСО, выхожу из состава ЦИО, из числа членов русских студенческих эмигрантских организаций ввиду моего перехода на платформу признания Советской власти и, таким образом, разрыва со всей идеологией ОРЭСО.

7.XI.1922.

Прага».

Седьмое ноября 1922 года... Вряд ли случаен выбор даты.

«Я знаю, что немедленно буду объявлен провокатором,— писал далее Влезков,— обвинен в предательстве и в измене студенческому делу в эмиграции и России вообще».

Конечно, именно так и случилось. Правление ОРЭСО тут же заявило, что оно «клеймит измену и предательство П. Влез-кова... Правление ОРЭСО твердо остается на позиции непримиримости к Советской власти как единственному, общему всем нам врагу нашей Родины и верит, что никакой поход насильников и разрушителей России не расстроит дружные ряды эмигрантского студенчества». Подписал это заявление член правления ОРЭСО Д. Мейснер, избранный исполняющим обязанности председателя. Возможно, кто-то из читателей знаком с его книгой «Мифы и действительность», изданной в 1969 году в Москве. Прошло время, и Мейснер понял, что историческая правда на стороне Советской власти. Но вернемся к письму Влезкова.

«Физические страдания и нравственные муки, безнадежность вашего будущего, русские студенты в эмиграции,— продолжал он,—должны подсказать вам необходимость самой срочной и осознанной продуманности того, что есть, что ждет нас впереди, и все ли ваши надежды должны быть основаны на воле иностранного благодетеля-кормильца, урывающего обглоданные кости от своего стола тем, кто в свое время пролил реки крови за чужое благоденствие, а ныне полурабом скитается по миру. И Россия... уже ныне возрождающаяся на пепле пожарища беспримерной гражданской войны,— эта Россия имеет в себе ценности, возможности, дающие простор вашей готовности служить русскому крестьянину и рабочему. Поскольку вы действительно дорожите благом родины, ваш долг уйти с пути политической борьбы против всего современного в ней и стать на путь творческой работы в России, влившись в ряды ее трудовой интеллигенции.

И пусть подголоски противников великой республики трудящихся злостно шипят: «Какой цинизм — отождествлять Советскую власть с русским народом». Ни один способный мыслить человек этого аргумента всерьез принять не может... Не верьте лживым речам о грядущем часе «возрождения» России—час сей пробил и, оторвавшись от обмана и творцов политических авантюр, готовьте себя к работе сегодня, ответственной и упорной по воссозданию хозяйственной и культурной жизни русского трудового народа, подорванной годами лихо-летия минувшей европейской и гражданской войн...

За всю же свою прошлую работу я готов дать ответ студенчеству».

Влезкова знали как человека высокой чистоты и честности, принципиального, прямого. Его, уже тяжело больного, окружили заботой: устроили ему повышенную стипендию, бесплатное лечение. И вот этот «непримиримый борец», «честнейший человек» заявляет о признании Советской власти.

«Повторить о нем обычную клевету, что продался, было бы невозможно вследствие его общеизвестной честности,—пишет А. В. Бобрищев-Пушкин в книге «Патриоты без отечества».—Тогда объявили, что Влезков сошел с ума.