Кэтлин Кент - Жена изменника

Через неделю небольшие группы индейцев стали уходить в заросли папоротника-орляка и через несколько часов возвращались с тушей косули или более мелкого зверя. Тогда вечером разводили костер, насаживали на ветки куски мяса с костями и жарили их над пламенем. Пленным тоже давали поесть. Но когда Корнуолл понял, что не в состоянии жевать сломанной челюстью, он чуть с ума не сошел от желания укусить оставшимися зубами поджаренное мясо. Тогда один из воинов, присев рядом с ним на корточки, стал кормить его небольшими кусками, которые предварительно пережевывал в мягкую кашицу. И Корнуолл без всяких возражений с благодарностью брал мясо и, прежде чем проглотить, высасывал из него сок.

Брадлоу, кривясь от отвращения, бормотал:

— Как ты можешь это жрать? Через месяц у тебя заведутся глисты.

Еще через неделю они добрались до деревни, в которой стояли покрытые шкурами и дранкой конусообразные жилища, а рядом с ними были разбиты небольшие огороды, где росли фасоль и кукуруза. Их встретил отряд молодых воинов, радостно улюлюкавших, пока пленников вели в самую большую хижину. Такое восторженное приветствие произвело на Корнуолла самое благостное впечатление, и он поневоле улыбался пожилым женщинам и детишкам, шедшим рядом с ним и разглядывавшим его одежду и кожу, точно он был жеребец ценной породы. Брадлоу, напротив, их внимание раздражало, и, если любопытные подходили слишком близко, он лягался и плевался.

Молодые девушки были особенно любезны взгляду Корнуолла. У них была такая же гладкая кожа, как у братьев, и высокие, почти совсем оголенные двухолмия грудей с темно-коричневыми пятнышками сосков. С отчаянием Корнуолл почувствовал, что возбуждается от их вида, а женщины принялись добродушно подшучивать и дразнить его, когда заметили, что спереди штаны пленника начали оттопыриваться.

Из большой хижины вышел человек, закутанный в мантию из отбеленных оленьих шкур, и взглянул, прищурившись, на пленных незнакомцев. У него было лицо ветхозаветного пророка, и с обеих сторон его поддерживали две молоденькие женщины, скорее даже — девочки. Когда глаза пророка остановились на Корнуолле, лондонец улыбнулся. Ему захотелось потянуться и дотронуться до этой мантии, чтобы пощупать собственными руками бороздчатые ракушки и косточки, обрамляющие наряд старца. Оглядев блестящие тела голых детей, старух с их мягкими щупающими пальцами, и даже раскрашенных воинов, похожих на экзотических птиц, Корнуолл подумал: это же эльфы. Они так похожи на сказочных эльфов.

Шаркая, старик приблизился к Корнуоллу и проговорил что-то отрывистым гортанным голосом. Потом сделал какой-то знак одному из воинов, и тот принес ему трубку. Трубку раскурили, и старик стал обволакивать дымом плечи, лицо, ноги и пах Корнуолла, пока дым не укутал пленного со всех сторон, как некое одеяние. Корнуолл улыбался все шире, вдыхая едкий древесный запах и предвкушая что-то очень приятное. Смех стал первым звуком, который он издал за многие недели, и, посмотрев в глаза Брадлоу, он собирался найти в них отражение собственной радости. Но вместо этого увидел выражение даже не настороженности, а страха, переходящего в настоящий ужас.

Вскоре их отвели в маленькую хижину, дали поесть и напиться, сняли с шеи лассо. И хотя руки у них все еще были связаны, пленным позволили свободно передвигаться по деревне. С каждым днем в деревню прибывало все больше воинов, а с ними женщины и дети, которые приносили корзины, наполненные только что убитой дичью, поэтому Корнуолл решил, что намечается какое-то празднество или пир. Несмотря на бесконечные планы побега, которые ему шепотом по ночам излагал Брадлоу — «Ты схватишь охранника, а я перережу ему глотку» и тому подобное, — Корнуоллу совсем не хотелось отсюда уходить.

Дни шли за днями, и однажды им разрешили посмотреть игры воинов: на палки натягивались сетки, которыми противоборствующие команды перекидывали туда-сюда мячик, скатанный из сыромятной кожи. Еще играли в кости или во что-то подобное. Настоящие резные кости были раскрашены в различные цвета. Как-то раз с Брадлоу сняли веревки и, к его изумлению, даже вручили нож. Он стоял, разглядывая оружие, пока не сообразил, что ему предлагают сразиться с несколькими молодыми воинами, которые что-то кричали и жестами показывали, чтобы он приготовился к драке. Брадлоу отказался, и тогда нож просто забрали у него без всякой борьбы, а воины стали с уважением разглядывать шрамы на его голове и лице. Позже лондонца отвели на поляну, где ему раскрасили лоб и сбрили ежик волос с головы, оставив лишь небольшой участок, чтобы можно было отрастить длинную прядь.