Алексей Новиков - Рождение музыканта

– Федька, подай анисовой!.. – доносится из нижних комнат в Варенькину горницу, и мрачное видение мгновенно исчезает.

Кто-то еще раз командует внизу насчет анисовой. Новая неминуемая опасность грозит Мишелю, и Варвара Федоровна стремглав бежит вниз.

Поздно! Чудовище уже облапило Мишеля и голосом своим перекрывает голоса гостей. В рассказах Дмитрия Николаевича мелькают леса и топи, озера и какие-то бочаги. Но как дойдет Дмитрий Николаевич до бочагов, так задрожат подвески на люстре, застонут в рояле струны и на парадных чепцах у барынь пускаются в пляс лешевы дудки.

«Именно, лешевы дудки!» – думает, присматриваясь к лентам на чепцах, Варвара Федоровна и с ужасом ловит себя на том, что, обитая в лесах, она сама начинает говорить птичьим диалектом.

«Музыка! – мысленно взывает Варвара Федоровна. – Охрани хоть ты Мишеля, ведь он тебе предназначен!» – Варенька готова даже покривить душой, когда дело касается ее питомца. Ведь вовсе не может она сказать, чему «предназначен» Мишель. Правда, он делает быстрые, может быть, даже очень быстрые успехи на фортепиано. Но что значат эти первые успехи? Ровно ничего, особенно если иметь в виду хроматические гаммы! Но Варенька даже их готова забыть, если надо спасать Мишеля. Лавируя между гостей, она отважно идет прямо на Дмитрия Николаевича, но в это время сам Мишель вдребезги разбивает ее замысел. Вывернувшись из-под рук дядюшки, он опрометью бросается вон из зала.

– Музыка едет, музыка едет! – пищат подле маменек девицы и одна за другой порхают к дверям на веранду.

– Mademoiselles! – снисходительно улыбается Варенька. – Я думаю, что едет оркестр, потому что музыка не может ехать!..

Девицы складывают губки сердечком и бегут па веранду: музыка уже едет по парку, что бы ни выдумывала петербургская цаца-гувернантка.

Варвара Федоровна поглядывала в парк с явным любопытством. Но тревога не коснулась ее души. Если Мишелю суждено когда-нибудь стать фортепианистом, то почему же ему не познакомиться поближе и с оркестром?

– Едут! – влетел в залу Мишель и снова исчез.

И теперь ревность не нашла еще пути к сердцу Варвары Федоровны: каков бы ни был шмаковский оркестр, он будет ее союзником.

Музыканты подъехали на нескольких подводах. Хоть и оставила война немалые дыры в хозяйстве дядюшки Афанасия Андреевича, но за музыку он взялся прежде всего.

Все так же встал перед оркестром в зале Илья со скрипкой в руках, все тот же был на нем зеленый фрак, и как будто прибыло в оркестре музыкантов. Не зря столько времени хлопотал Афанасий Андреевич.

– Мегюль! – замурлыкал, как прежде, дядюшка и взмахнул платком. Он привычно зажмурился и даже прослезился: ведь опять гремит оркестр в полном комплекте.

Музыканты играли из Мегюля и из Буальдье. Счет Афанасия Андреевича к Наполеону Бонапарту никак не касался его прочной дружбы с великими мастерами Франции. И Варвара Федоровна нескоро пришла в себя. Выходило, что музыка слетает с высот своих в леса и нисходит на бочаги? Кто бы мог этому поверить!

– Мишель, друг мой! – сияя и волнуясь, сказала Варвара Федоровна в перерыве между пьесами. – Музыка открывает нам небо! Слушайте и старайтесь не пропустить ни одного звука!..

Чтобы помочь питомцу в этом трудном деле, Варвара Федоровна сама села рядом с Мишелем и, наконец, завладела им единодержавно. О, если бы ревность была зрячей! Если бы могла она пробраться к неопытному девичьему сердцу через лес смычков! Но слепа, по счастью, ядовитая змея, завороженная музыкой; как все змеи, она мирно дремала где-то, свившись в клубок. Варвара Федоровна не подозревала, что в эту минуту, как карточный домик, рушатся ее единодержавие и ее священные права.

Мишель сидел рядом с наставницей, привычно склонив голову набок. Но он не слыхал ее наставлений, силясь понять, каким образом может распоряжаться небесами Ильёва команда. Все его мысли и чувства устремились к оркестру. И хотя попрежнему манили его прелестницы-скрипки, теперь не обманула ни одна обманщица. Ни одна коварная волна не подхватила его и никуда не унесла.

– Стой, муси́ка, пение сладкое! – приказал Мишель.

Но музыка не хотела стоять.

Тогда он побежал за нею вдогонку и, едва догнав, стал смаху рубить себе слуховое оконце. Он давно обдумал, как ему проникнуть в заколдованный замок. И уже было проник и даже заглянул, но оказалось, что вместо замка перед ним расстилался безбрежный океан.

Он поднял паруса и навалился на штурвал: не земля ли там, эй, рулевой? – никто не ответил. Только музыка, как вихрь, летела вперед и вперед, и Мишель, пристроившись, побежал с нею дальше… В это время Ильёва нога вдруг застыла на месте, и лес смычков расступился. Музыканты кончили играть, и, словно обрадовавшись, сразу зашумели гости.