Уильям Эйнсворт - Уот Тайлер

Только после седьмого удара голова этого доброго человека была отделена от тела.

Лорд верховный казначей встретил свой конец с поразительной твердостью. С виду безучастный к возгласам зрителей, он сурово посмотрел на обоих главарей мятежа, потом, сбросив с себя свой бархатный кафтан и золотую цепь, сказал палачу:

— Эй, ты, подлый холоп! Возьми это себе и сделай твое дело попроворнее, если можешь!

Обрадованный подарками или, быть может, пристыженный своею прежнею неловкостью, палач одним ударом секиры отсек голову лорда-казначея.

Рассвирепевшая толпа не удовольствовалась этим мщением. Мятежники, воткнув на пики головы казненных, понесли их к Лондонскому Мосту и водрузили на воротах Сити, где обыкновенно выставлялись головы казненных изменников. Чтобы можно было узнать голову архиепископа, к черепу приколотили гвоздем его черную бархатную шапочку.

Тела обеих знаменитых жертв были оставлены на Тауэрском Холме. Они пролежали там до следующей ночи — никто не смел убрать их. Затем останки казненного лорда верховного казначея были похоронены в Темпле. А добрый архиепископ, заслуживший мученический венец, хотя ему не суждено было получить его на земле, нашел достойное место последнего успокоения в кентерберийском соборе. Когда несколько лет спустя гробница его случайно была вскрыта, оказалось, что место головы занимает свинцовое ядро. В прежние времена раз в год лорд-мэр и альдермены города Кентербери имели обыкновение посещать его могилу и молиться за упокоение его души.

В ту ночь Конрад Бассет тайно покинул Эльтгемский дворец. Он отправился на сильном коне с Катериной де Курси позади себя в дартфордский монастырь и мчался с такой быстротой, что прибыл туда менее чем через час.

Ворота были заперты. Прошло несколько времени, прежде чем старик привратник вышел отворить и, уступая просьбам Катерины, впустил всех во двор.

Было довольно поздно, но настоятельница не удалилась еще на покой, она была занята молитвой. Теперь вместе с сестрой Евдоксией она вышла на крыльцо. При виде их Конрад немедленно ссадил с седла свою прелестную спутницу. Когда свет лампы, принесенной сестрой Евдоксией, упал на лицо вновь прибывшей, у настоятельницы вырвалось восклицание удивления.

— Я думала, что это Эдита! — воскликнула она.

— Нет, я — Катерина де Курси, — ответила молодая девушка. — Я явилась просить у вас убежища, святая мать.

— Добро пожаловать, Катерина! — отвечала настоятельница, нежно обнимая ее. — Мои мысли заняты были одним молодым существом, о защите которого я только что молилась.

Конрад Бассет при столь благоприятном обороте дела почувствовал такое облегчение, как будто с его плеч свалилась огромная тяжесть, и удалился, не проронив ни слова. Он пустился в обратный путь с не меньшей поспешностью и прибыл в Эльтгемский дворец так же тайно, как и покинул его.

Сэр Лионель очень обрадовался и совершенно успокоился, когда узнал, что его дочь в безопасности. После непродолжительного разговора со старым рыцарем Конрад хотел уже удалиться, но сэр Лионель остановил его.

— Я хочу предложить вам один план, — сказал он. — Если вы его примете, то нужно немедленно приступить к делу. Из одних ли мятежников состоит гарнизон?

— Я сильно этого опасаюсь, — отвечал Конрад. — Все они присоединились к Союзу.

— Решитесь ли вы предложить им перейти на сторону короля?

— Попробую порасспросить некоторых из них нынче вечером. Если найду почву благоприятной, то созову завтра весь гарнизон и отправлюсь с ним в Лондон.

Попытки, сделанные Конрадом, были так хорошо встречены, что он решился на следующий же день выполнить свое намерение. Рано утром он собрал весь гарнизон на дворе замка.

Конрад Бассет в полном вооружении, сидя на своем коне так же, как и сэр Лионель, находившийся подле него, обратился к своим людям с пространной речью. Он высказал уверенность в их неизбежном и полном поражении, если они будут продолжать мятеж, и обещал не только прощение, но и награду, если они возвратятся к своему долгу и пойдут на защиту короля. Эти доводы, обращенные к людям, которые ему сочувствовали, а главным образом, конечно, обещание награды и прощения, подействовали на слушателей. Оглашая воздух громкими криками сочувствия королю и потрясая в воздухе оружием, они пообещали следовать за Конрадом, куда бы он ни повел их.

— В таком случае, мы немедленно отправимся в Лондон! — воскликнул Конрад, решившись не дать остыть их вновь пробудившейся преданности королю. — Следуйте за мной!