Джулиан Рэтбоун - Короли Альбиона

В этот момент в нашу беседу вмешался другой посетитель таверны, коротышка с просмоленной бородой, судя по всему, бывалый моряк. Он склонился над нашим столом и схватил яблоко:

— У нас тут чокнутых нет, ясно? Не то что у вас.

— За кого вы нас принимаете? — переспросил Питер, придерживая князя Харихару за рукав. Князь явно был раздосадован утратой как яблока, так и внимания собеседников.

— За моряков, мать вашу так, за кого же еще. Долбаный ветер четыре дня из пяти дует с долбаного запада, мать вашу. Даже если вы отчалите при восточном ветре, долбаный западный принесет вас через неделю домой. Хочешь не хочешь, принесет. — И он принялся смачно грызть яблоко, сладкое, хрустящее, немного припахивающее сеном, в котором оно хранилось.

— Но я слышал, — вежливо возразил брат Питер, — если отправиться на юг, вплоть до южной оконечности Испании или даже до северного побережья Африки, там почти всегда дует ветер с северо-востока.

— Это годится для долбаных даго и чернокожих, — заявил наш Джек — Смоленая Борода. — Нам от этого никакого толку.

На следующий день мы распрощались с Питером у ворот его аббатства.

Он передал нам рукописи Бэкона с инструкциями по изготовлению пороха и обращению с пушками.

— Будет лучше, если эти тайны останутся в ваших руках, — сказал он. — Если этот сброд, — он имел в виду англичан, — доберется до них, один лишь Перводвигатель ведает, что произойдет с миром.

— Что ж это были за тайны? — спросил я как можно спокойнее и вежливее.

— Ах, дорогой мой Ма-Ло, я гадаю порой, каков источник твоей любознательности, твоей готовности день за днем слушать мою надоедливую болтовню. Неужели это и в самом деле лишь великодушие по отношению к старику, или у тебя есть и другие мотивы? — Он отпил глоток лимонада. — Ладно, я тебе отвечу. Наиболее важны три момента. Во-первых, наилучшая пропорция, в какой следует смешивать ингредиенты пороха, а именно: на сто частей должно приходиться семьдесят пять частей селитры, пятнадцать — угля и десять — серы, а не шестьдесят шесть — двадцать три — одиннадцать, как принято повсюду. Еще важнее второй момент. Чтобы, составляющие пороха не отделялись друг от друга, нужно тщательно перемешать их, затем смочить так, чтобы они превратились в единую массу, а затем высушить. Паста засохнет гранулами, и каждая гранула будет содержать все составляющие точно в той же пропорции, в какой они были изначально. В-третьих, Бэкон придумал способ извлекать селитру из гниющих растений. Были там и менее важные указания, но я не буду утомлять ими твой слух. Скажу лишь, что в последних столкновениях с отрядами султанов наемная артиллерия императора Виджаянагары показала дальность стрельбы, на сотню шагов превышающую возможности вражеских орудий. Нет, больше я ничего говорить не стану. Позволь мне завершить мою повесть. Все вопросы задашь потом.

Ума сидела, сложив руки, словно чашу, на коленях и загадочно улыбаясь. Али продолжал рассказ.

Как я уже сказал, самым печальным событием этого путешествия для меня стал миг расставания с братом Питером. Мы провели вместе больше года. Я пытался уговорить его остаться с нами, вместе с нами вернуться в утраченный рай, в Небесный град на земле, в Град Победы, в Виджаянагару.

— Я бы с радостью, но, сколь бы чудесной и замечательной ни была эта страна, как бы ни были довольны своей жизнью ее обитатели, я всегда буду там чужаком.

— Питер, я всю жизнь был чужаком, у меня даже нет родины. Что ж тут такого?

— Вот именно. Ты к этому привык, а я привык к двум зданиям монастыря, к моей библиотеке и рыбному пруду, к моей кошке. Я привязан к английским сельским пейзажам, я каждое лето отправляюсь в путь по этим дорогам и проповедую, уча людей тому, что узнал и обдумал за долгие зимние месяцы. Однообразная жизнь, но достаточно насыщенная и отнюдь не скучная. Я уже слишком стар, и мне поздно меняться.

Мы обнялись, потом он отстранился и сказал:

— Я буду скучать по тебе, Али. Я многому научился от тебя. Самое главное — среди магометан и буддистов и народов иных религий, как и среди нас, христиан, живут люди, приверженные более зрелой, мудрой и глубокой религии, религии бытия, а не ожидания загробного блаженства, жизни, а не смерти, радости, а не боли. Прекрасно, что в разных местах мира существуют подобные общины и что каждый…— он запнулся, подбирая слово, — каждый атом отделен от других. Нас немного, но мы можем протянуть руки и дотронуться друг до друга. Когда-нибудь это учение распространится по всей земле, и тогда она сделается лучше. Черт побери, я опять принялся за проповедь. — Тут он снова обнял меня. — Спасибо за все, Али.