Дэвид Вейс - Возвышенное и земное

Узнав, что маленький Леопольд живет со мной, Вольфганг, но всей вероятности, предположил, что у меня хватит места и для другого внука. Вольфганг забывает: в случае, если здоровье мое пошатнется, ты рядом, а Англия далеко за морями. Поэтому я отказал ему, поступив в данном случае как друг и как отец.

Твой брат и его жена считают, по-видимому, что очень хорошо придумали – они будут мирно путешествовать, тогда как я в свое время колесил по всей Европе с двумя маленькими детьми. А если они вдруг умрут или осядут навсегда в Англии, тогда ребенок останется у меня на руках. Правда, он предлагает платить за сына достаточно, чтобы нанять служанку, но откуда мне знать, исполнит ли он обещание? Я слышал, концерты по подписке почти не продаются, и нет никакой уверенности в том, что я действительно получу эти деньги. И хотя «Фигаро» прелестная опера и Вольфганг в ней превзошел себя, но нет никакой надежды, что англичане окажутся более просвещенной нацией, чем венцы, предпочитающие Сальери и веселые мотивчики этого Мартин-и-Солера, которые можно насвистывать себе под нос.

Поэтому я написал ему отеческое письмо, сказал, что, прибыв в Англию летом, в мертвый сезон, он ничего не заработает; чтобы покрыть расходы на такую поездку, потребуется не меньше двух тысяч гульденов, а у него сейчас их, конечно, нет. И дал твердый и разумный совет: постараться достичь большего в Австрии, где он по крайней мере может говорить на родном языке и где он достаточно известен».

Но хотя в письме Леопольд высказался с полной определенностью, в глубине души его продолжали терзать сомнения. Много ночей провел он без сна, а если засыпал, то мучился тяжелыми сновидениями. Часто ему являлась Анна Мария – то ли звала его куда-то, то ли в чем-то упрекала. Проснувшись, Леопольд старался уверить себя, что поступил правильно, отказав сыну: ведь во всей семье никто лучше его не знал, как устраивать гастрольные поездки. Если сын потерпит провал в Англии, отступать будет некуда. Леопольд думал о книге, которую так и не написал, о дневнике, который забросил, о бесчисленных своих письмах. Теперь уже поздно исправлять что-либо в судьбе сына. Бывали дни, когда Леопольд чувствовал себя таким измученным – просто жить не хотелось. Но он горд, он не станет напоминать детям, что смерть его не за горами. Интересно, свидятся ли они когда-нибудь с Анной Марией? Где то время, когда Моцарты являли собой единую семью? Дети его, по крайней мере знали, что такое материнская и отцовская любовь, утешал себя Леопольд.

Вольфганг укладывал вещи, готовясь к поездке в Англию, когда пришел ответ от Папы. Впервые в жизни он не нашел в себе сил простить отцу такое равнодушие. Страшное разочарование овладело им. Он знал – если не поедет в Англию сейчас, то уж никогда не отважится на такую поездку. Но оставить Карла Томаса с госпожой Вебер немыслимо, путешествие могло затянуться надолго. Возможно, отец и прав. И хотя Вольфганг так и сказал Констанце, в глубине души не мог смириться; на этот раз он не хотел прислушиваться к Папиному совету и очень удивился, когда Констанца выразила полное согласие с мнением Леопольда. Наверное, Папа себя неважно чувствует, думал он, другой причины, оправдывающей Папин отказ, нельзя себе представить.

Очень расстроенный, Вольфганг как раз объяснял Сторейсам, что поездка в Англию не состоится, когда пришло письмо – его приглашали посетить Прагу и побывать на представлении «Свадьбы Фигаро», опера шла там с огромным успехом. А граф Иоганн Тун, свекор Вильгельмины Тун и глава этого влиятельного австрийского семейства – тот самый, для кого Вольфганг написал свою Линцскую симфонию, – пригласил Моцартов во время пребывания в Праге погостить у него в доме.

Столица Богемии находилась всего в нескольких днях пути от Вены. Без дальнейших раздумий Вольфганг решил оставить сынишку на попечение тещи и поехать в Прагу с Констанцей – на каникулы, давно ей обещанные.

Одновременно покинул дом Вольфганга Ганс Гуммель. Мальчик отправился с отцом в гастрольную поездку по Германии в качестве ученика Моцарта, чудо-ребенка.

Вольфганг решил поднести Праге подарок – новую симфонию.

В этой симфонии он выразил не только свои чувства, но и чувства Констанцы. С того момента как было решено ехать в Прагу, она забыла про Энн Сторейс и изо всех сил старалась снять с Вольфганга все заботы. Ему нужно закончить симфонию – подарок Праге. Каждую ночь она зажигала свечи и наполняла чернильницу, следила за тем, чтобы у него под рукой были свежие перья и нотная бумага. Она подолгу наблюдала за ним – как он сидел, склонившись над столом, выпучив глаза и надув щеки, все внимание сосредоточив на партитуре. Вольфганг не возражал против ее присутствия, был скорее даже рад. Констанца не переставала дивиться его способности сочинять музыку, не обращая ни малейшего внимания на то, что делается вокруг. Но он объяснил ей, что сочиняет по большей части мысленно, когда остается наедине с самим собой либо когда в одиночестве бродит по улицам.