Юрий Лиманов: Святослав. Великий князь киевский

И звали его странно, видимо, из-за губы, — Ягуба. Он пристал к ватаге, с которой княжич Святослав бегал на Десну купаться, совсем недавно. Сыновья отцовских старших бояр и дружинников, гордые тем, что они составляют ядро его только ещё складывающейся дружины, отнеслись к новичку настороженно, даже враждебно. Зато Святослав обращался с ним по-дружески. А Ягуба, казалось, не обращал никакого внимания ни на косые взгляды мальчишек, ни на внимание княжича. Показывал места, где особенно хорошо клевало. Плавал на остров наперегонки со старшими и нередко побеждал. Приволок недоделанную долблёнку. Оказалось, что с этой полулодкой, полубревном очень интересно играть и плавать в затишке, на отмели. По вечерам, когда княжич с друзьями уходил домой, он исчезал. Никто не спрашивал его, с кем он живёт, чем питается, где спит. Порты на нём были такими ветхими, что, обычно безразличный к чужому мнению, он, пожалуй, испытывал смущение. Во всяком случае, одевался Ягуба всегда немного в стороне от мальчишек.

— Слышишь, пойдём! — Ягуба присел рядом со Святославом на корточки. — Раков там должно быть тьма. Я вчера дохлую кошку притащил, порубил, бросил. Они знаешь как тухлятину любят!

Святослав поморщился. Мысль о дохлой кошке была отвратительна.

— Да ты что? Нету её уже — сожрали небось... Раки, они прожорливые. Их там тьма!

Святослав сел.

Тонкий светлый песок струйками потёк с обсохшего тела.

Княжич потянулся. Под загорелой кожей отчётливо перекатились мышцы. Он взглянул на Ягубу, склонив по-птичьи голову набок.

По-взрослому усмехнулся.

— И всё ты врёшь. Тьма по-кыпчакски означает «десять тысяч». А раков твоих — хорошо, если дюжина наберётся. Ладно, веди.

В большой корзине, устланной мокрыми водорослями, шурша, ползали, стремясь зарыться в зелёную массу, несколько крупных раков.

У осклизлого обрывистого берега сидели голые мальчишки и следили за Петром, парнем постарше, который, скорчившись в воде, засунул руку по самое плечо в рачью нору и что-то там нащупывал.

Святослава поразило выражение глаз Петра — полная отрешённость и совершеннейшее блаженство. Так смотрел обычно юродивый Касьян на звонницу Ильинской церкви в дни больших праздников, когда звон колоколов разливался над гладью реки.

Святослав хотел было сказать об этом, но передумал: Пётр обидчив, самолюбив, стремился к первенству. Бог с ним...

Внезапно лицо Петра исказилось, он дёрнулся, вскрикнул и, выхватив руку из норы, откинулся спиной в воду. На мгновение перед всеми в воздухе мелькнула растопыренная пятерня, в которую вцепился клешней крупный зелено-коричневый рак.

Ягуба захохотал.

— Не смей смеяться, дурак! — закричал Пётр, яростно тряся рукой. — Больно ведь — Помоги лучше!

Ягуба прыгнул в воду, ловко поймал вцепившегося рака за брюшко, защищённое крепким панцирем, и что было сил сжал его у самой головы. Рак разжал клешню, и Пётр отскочил, тряся пальцами, с которых стекала кровь.

— Вот же, аспид, вцепился...

— А ты что же, прямо так рукой и полез? — удивился Ягуба.

— Ну!

— Вот тебе и «ну»! Хорошо ещё, жилу не порвал. Смотри, какой здоровый. Кто же так раков ловит?

— А как? Ты ведь тоже рукой лазил.

— Я — другое дело. Плохо ты за мной подглядывал, — хитро сказал Ягуба.

Выбравшись на берег, он показал Святославу огромного рака и бросил в корзину.

Княжич с любопытством наблюдал за ним. Ясное дело, парень не хотел выдавать своего охотничьего секрета. Если все будут знать, как ловить раков, то чем тогда он будет X отличаться от них? Интересно, как поступит Пётр?

— Хватит их ловить, — сказал Пётр, тоже выбираясь на берег. — Всё равно не в чем варить.

— Как это не в чем? — возразил Ягуба. — Вы тут костёр разведите, а я тем временем за котлом сплаваю. Он у меня на острове спрятан.

Ягуба прыгнул в воду и поплыл к острову, покрытому кустарником.

Мальчики побежали за хворостом. Святослав присел на корточки у корзины с раками, пошевелил их осторожно пальцем. Тот, большой, пойманный Петром, воинственно задрал клешню, норовя цапнуть.

Святослав выпрямился, оглянулся.

Голова Ягубы прыгала в воде уже в шагах в тридцати от острова.

И вдруг Святославу захотелось догнать мальчишку.

Он разбежался, прыгнул в воду, проплыл, словно огромная лягушка, под водой саженей пять, вынырнул, отфыркиваясь. Голова Ягубы стала ближе.

Он снова поплыл, делая длинные гребки руками и буравя воду ногами, — так плавали греческие воины из стражи Киевского митрополита.