Виктор Поротников: Фемистокл

- Тебя кто-то обидел? - Фемистокл мягко взял женщину за руку чуть пониже локтя. - Поделись со мной своими печалями. Может, чем-то смогу помочь, ведь я ныне как-никак архонт-эпоним.

При последних словах Фемистокл слегка приосанился.

- Я хочу пригласить архонта-эпонима в гости, чтобы обсудить с ним одно важное дело. Но не знаю, снизойдёт ли архонт-эпоним до бывшей куртизанки, которой он, кстати, остался должен восемь драхм [20] [20] Драхма - греческая серебряная монета. , - промолвила Анаис.

Фемистокл заверил финикиянку, что он не забыл о долге. И добавил, что непременно заглянет к ней сегодня вечером.

- А теперь извини. Он слегка коснулся пальмами ножного подбородка Анаис. - Меня ждут государственные дела.

- Я буду ждать тебя. Но если ты не придёшь, то я не обижусь.

Фемистокл обернулся на ходу и помахал рукой.

Вскоре он скрылся в боковом переулке.

Несмотря на то что в месяце гекатомбейоне [21] [21] Гекатомбейон - конец июля - начало августа по афинскому календарю. заседания государственного Совета проводили пританы [22] [22] Пританы - члены совета Пятисот, исполняющие свои государственные обязанности в течение месяца. Пританов было 50 человек, принадлежавших к одной из десяти афинских фил. Они заседали в пританее, там же они обедали и поддерживали священный огонь в очаге. По истечении месяца на дежурство в пританее заступали следующие 50 пританов из другой филы. из филы Леонтиды [23] [23] Фила Леонтида - по законам Клисфена, Аттика подразделялась на десять территориальных фил, в каждую из которых входило по десять демов. Во время войны фила представляла собой воинское подразделение численностью в тысячу человек. , ибо так распорядился жребий, к этой филе был причислен и Фемистокл - предложение, вынесенное им на обсуждение, едва не вызвало взрыв возмущения. А предложение было такое.

Дни постройки большого флота в афинской казне не было денег. Фемистокл предложил пустить на строительство флота серебро из Лаврийских государственных рудников. Эти рудники интенсивно начали разрабатывать сравнительно недавно. Всё добываемое серебро постановлением народного собрания должно было распределяться поровну между полноправными гражданами Афин. Очередная раздача намечалась на текущий месяц.

- Что такое восемь-девять драхм, причитающиеся каждому гражданину, - говорил Фемистокл, выступая перед пританами. - На эти деньги невозможно обогатиться, даже стоящего дела на них не откроешь. Зато в своей совокупности лаврийское серебро, пущенное на постройку кораблей, принесёт неоценимое благо Афинам.

Мнения пятидесяти пританов разделились, большинство из них не поддержали Фемистокла. И в том числе председательствующий притан Леонт.

Он сказал:

- Для кого-то, может, восемь-девять драхм - ничтожная сумма. Но только не для афинской бедноты. Любой ремесленник или подёнщик будет безмерно рад этим деньгам, ведь ради них многим из афинян приходится трудиться в поте лица два-три месяца, а то и больше. Отнять эти деньги у бедноты - всё равно что вырвать у них кусок хлеба изо рта.

- Я сам не беден, но и мне лаврийское серебро отнюдь не лишнее, - заметил кто-то из пританов, восседавших на каменных скамьях, идущих полукруглым амфитеатром вокруг площадки для ораторов.

- Вот именно, - прозвучал ещё один голос. - Восемь драхм на дороге не валяются!

- Да на восемь-девять драхм, если не роскошествовать, целой семье можно прожить дней десять-пятнадцать.

- А можно, наоборот, закатить роскошнейший обед!

- Либо отдать долг куртизанке. - Эта реплика вызвала смех среди пританов.

Фемистокл невольно вздрогнул. Он заметил того, кто это сказал. То был его давний недоброжелатель Эпикид, сын Эвфемида.

«Неужели Анаис кому-то проговорилась, что я у неё в долгу, - сердито подумал Фемистокл. - Болтливая сорока!»

Но отступать от задуманного Фемистокл не собирался. Поэтому со свойственным ему упрямством он вновь принялся убеждать коллегию пританов, чтобы они вынесли его предложение на обсуждение в народное собрание.

- Фемистокл, этим предложением ты сам себе роешь яму, и очень глубокую, поверь мне, - опять заговорил Леонт. - Народ и слушать тебя не станет. Не забывай, как бывает страшен в гневе афинский демос. Тебя могут освистать или закидать камнями, такое уже бывало. Сколько дерзких ораторов уходили с Пникса с синяками и ссадинами, скольких уносили пи руках, избитых и окровавленных.

Архонт-эпоним продолжал стоять на своём.