Тимур Лукьянов - Испанский поход

Не дожидаясь распоряжений кастеляна относительно прибывших, отряд шампанских рыцарей разместился на ночлег прямо посреди внутреннего двора. От постоянного напряжения люди Гуго де Пейна утомились настолько, что, едва лишь оказавшись среди друзей за прочными стенами замка, засыпали прямо на земле, укрывшись одеялами и плащами, подстелив под себя попоны расседланных лошадей и подложив под головы седельные сумки. Но ни командир отряда, ни капеллан спать не ложились. До глубокой ночи в личных покоях Эдгара де Блуа беседовали они со старым евреем Эфраимом, выясняли личность еще одного освобожденного пленника разбойников Мертвого перекрестка, допрашивали пленного мусульманина Халеда Абу Факиха.

Вымытый, переодетый в чистое белье и в дорогую одежду хорошо накормленный еврейский купец выглядел уже гораздо лучше: лицо его немного разгладилось и приобрело здоровый цвет. Поняв, что ради его вызволения из плена граф Шампанский организовал небольшой военный поход, Эфраим осознал всю ценность своей персоны для правителя Шампани и преисполнился такой гордости и самоуверенности, что смотрел на своих освободителей, рисковавших жизнью ради него, свысока, как будто вовсе не он был обязан им своим спасением, а они были должны ему, по меньшей мере, десять тысяч серебром. За свое же освобождение из рук мавританских разбойников вслух купец благодарил вовсе не христианских рыцарей, а одного лишь еврейского Бога, которому громко молился на иврите почти непрерывно, раскачиваясь в такт своим молитвам всем телом. Ничего удивительного, что беседа с Эфраимом ни у капеллана, ни у Гуго де Пейна не складывалась, и, посчитав, что бедняга тронулся умом от перенесенных мук, ему просто пожелали спокойной ночи. Вскоре он действительно уснул на полу гостевого зала, возле горящего камина, завернувшись в толстый трофейный ковер. Дабы не усугублять душевное состояние несчастного, было решено ничего не говорить ему о гибели Якова.

Толку от Эфраима было мало, но с ним, по крайней мере, все казалось ясно. Второй освобожденный, напротив, представлял собою загадку. У него была отрублена кисть правой руки, вырван язык, отрезаны уши и разорваны ноздри. Так жестоко обычно правители поступали с закоренелыми преступниками. Но этот седой человек не походил на преступника: черты его лица и осанка хранили следы былого благородства. Когда его освободили, он поклонился своим спасителям, приложив свою единственную ладонь к сердцу, а затем перекрестился левой рукой, продемонстрировав, что веры он католической. Этот бывший узник хоть и исхудал в неволе, но, в отличие от Эфраима, отнюдь не был немощным: все сухощавое тело его состояло из одних только бугорков мышц, и он даже смог самостоятельно ехать на муле.

Говорить он не мог, но когда капеллан выдал ему перо и кусок пергамента, калека на вопрос о его имени и происхождении вывел левой рукой латинскими буквами: «я рыцарь Ренальдо Альварес из Кастилии, я воевал вместе с Сидом». Но никто в замке Монтерео не знал такого рыцаря и ничего не слышал о нем. Тогда капеллан посоветовал разбудить Гарсию Мьедеса, ибо только он мог подтвердить или опровергнуть слова бывшего узника. Испанец выглядел сонным, когда его среди ночи подняли оруженосцы кастеляна и привели в донжон. Но, едва поняв, что от него ждут подтверждения доброго имени земляка, Гарсия Мьедес внимательно посмотрел на узника, глаза их встретились и Гарсия заговорил.

– Да. Перед вами действительно достойнейший христианский рыцарь из Кастилии, дон Ренальдо Альварес, ближайший товарищ Родриго Диаса де Вивар, именуемого Сидом Кампеадором. Все думали, что Ренальдо Альварес несколько лет назад пал в битве с маврами. Но враги захватили его, и вы видите, что они сделали с ним! Дай же обнять тебя, мой доблестный соратник! – воскликнул Гарсия Мьедес и заключил в объятия несчастного Ренальдо.

– Так вы лично знакомы? Но почему же тогда вы сразу не узнали дона Альвареса? – спросил капеллан.

– Я всего два раза видел его. И оба раза он сидел на пиру рядом с Сидом. Я же находился гораздо дальше от Кампеадора. И откуда мне было знать, что увижу дона Альвареса живым, но без ушей и с вырванными ноздрями? – сказал старый рыцарь. И такое объяснение вполне удовлетворило присутствующих.

Кастелян замка Монтерео повелел своему шамбеллану немедленно составить бумагу, подтверждающую личность дона Альвареса. Также предписывалось предоставить ему рыцарское вооружение, добротную одежду, оруженосца и лошадь. Гарсия Мьедес ушел вместе с Ренальдо Альваресом, заверив всех, что позаботится о последнем.