Тимур Лукьянов - Испанский поход

Двое оставшихся всадников, посчитав за благо не связываться со страшным пехотинцем, поддерживаемым из засады неизвестным количеством метких лучников, предпочли развернуть лошадей и пуститься в бега. От страха они совсем забыли о двоих пленниках, прочно привязанных к седлам. Веревки на запястьях несчастных натянулись, связанные мужчина и женщина начали падать лицом вниз, еще мгновение, и лошади убегающих пиратов поволокут упавших по острым камням…

Гуго де Пейну не оставалось времени на раздумья. Широко размахнувшись, он резко швырнул вперед свой боевой меч. Вращаясь в полете, длинный полированный клинок из толедской стали, засверкав в лучах солнца, пролетел с десяток шагов и задел одну из веревок. Влекомая лошадью, она натянулась и лопнула. Связанная женщина дернулась всем телом и упала, но осталась лежать на месте. Мужчине повезло гораздо меньше. Его поволокло на животе по камням.

Лишившись оружия, Гуго поднял непривычно тяжелый меч убитого норманна и, вскочив на его лошадь, пустился в погоню. Всадник с привязанным пленником существенно отставал, и де Пейну не составило особого труда настичь его. Первым взмахом трофейного меча шампанский рыцарь перерубил на скаку веревку, а вторым – снес пирату полголовы вместе со шлемом.

Последний беглец имел хорошие шансы уйти от погони. Допускать этого де Пейну вовсе не хотелось, и он изо всех сил подгонял шпорами лошадь покойного викинга. И все же преследуемый пират скакал быстрее. Он бы наверняка добрался до своих и поднял тревогу, если бы не Джеральд, который тоже принял участие в погоне, оседлав еще одну лишившуюся седока лошадь. Выстрелив против ветра, Джеральд сумел на пределе возможной дальности попасть стрелой в круп лошади преследуемого, от чего бегущее животное взбрыкнуло всем телом и на полном скаку сбросило с себя седока.

Вылетевшему из седла пикинеру еще повезло: он упал не на острые камни, а на мягкий песок. Но все равно, пират отшиб себе весь левый бок и сломал левую руку пониже локтя. Когда к нему подскакали преследователи, он громко стонал и охал, пытаясь приподняться. Боль поглотила все его существо, и ни о каком сопротивлении пират уже не мог даже думать, когда двое вооруженных людей склонились над ним.

– Прикончить его, мессир, чтоб не мучился? – спросил оруженосец рыцаря.

– Нет, оставь, Джеральд, один из них пригодится нам. С его помощью я надеюсь кое-что разузнать, – проговорил Гуго де Пейн.

– Как скажете, мессир, – согласился оруженосец.

– Давай погрузим его на лошадь и отвезем в лагерь. Там Яков или Адамус осмотрят его, – предложил Гуго.

Перекинув пленника поперек седла его же собственной лошади, которую поймал Джеральд, они возвратились к месту недавнего боя. Пожилой мужчина, протащенный по острым камням пару сотен шагов, был мертв, но женщина почти не пострадала. Более того, она нашла в себе силы самостоятельно подняться и подойти к мертвому. Теперь она стояла на коленях рядом с погибшим и рыдала навзрыд над его телом. Передав трофейный меч своему оруженосцу, Гуго де Пейн опустился на колени с ней рядом. Он хотел разрезать веревки на ее руках. Но это было непросто: плача, женщина прижимала связанные руки к лицу.

– Джеральд, будь любезен, дай мне твой кинжал, – попросил Гуго, ощупав пустые ножны и вспомнив, что его милосердник остался в шее одного из убитых.

При упоминании оружия женщина вдруг словно разом опомнилась и, отняв руки от заплаканного лица, начала озираться вокруг полными слез глазами. При ближайшем рассмотрении она оказалась милой молодой девушкой. И, глядя на нее, Гуго застыл, открыв рот, словно его поразила молния, а протянутый Джеральдом кинжал завис в воздухе на несколько долгих мгновений.

– Что с вами, мессир Гуго, вам нехорошо? – поинтересовался заботливый Джеральд.

– Нет-нет, все в порядке. Просто сегодня я, наверное, слишком устал, – произнес Гуго де Пейн, не сводя глаз с незнакомки. «Боже! Как же она похожа на Кристину, – думал между тем молодой рыцарь, разглядывая девушку в золотом свете вечернего солнца, – только волосы у Кристины были светлые, а у этой они темные, да еще, пожалуй, нос немного другой формы, а так ведь точно такая же. Или я просто брежу?…»

– Как вас зовут, и почему вы так плачете? – спросил де Пейн у незнакомки, не надеясь, впрочем, на немедленный ответ: не в том она была сейчас состоянии, чтобы беседовать. Но, к удивлению рыцаря, девушка справилась со слезами и ответила.

– Меня зовут Эсмеральда де Куаре, я испанская дворянка из Барселоны, а плачу я над телом моего отца, дона Игнасиаса де Куаре, – тихо произнесла она на норманно-французском с весьма заметным иберийским акцентом.