Тимур Лукьянов - Испанский поход

Рыцари ехали молча, на всякий случай полностью облачившись в доспехи. Ехавшие чуть впереди проводники Джеральд и Яков внимательно вглядывались в любой придорожный ку ст, способный скрывать опасность, а капеллан отряда, брат Адамус, всецело сосредоточился на своем внутреннем зрении.

Через какое-то время Гуго обратил внимание, что Джеральд, Яков и брат Адамус вглядываются куда-то влево от дороги, туда, где нагромождение камней возвышалось над пепелищем еще одной разгромленной войной деревни. Какое-то едва заметное движение воздуха наблюдалось над тем местом.

– Похоже на дымок от маленького костра, – сказал Джеральд.

– Вокруг огня сидят пять человек, и тьма повисла над ними, – добавил брат Адамус. Хотя де Пейн никак не мог понять, как монах может разглядеть людей за столь большой грудой камней, верил он старику безоговорочно.

– Поскачем туда и посмотрим, кто это такие, – предложил ехавший рядом с Гуго Фридерик де Бриен.

– Отряду остановиться! Де Бриен и Джеральд, за мной! – скомандовал Гуго, и они поскакали.

Нагромождение камней оказалось руинами деревенской церкви: на остатках стен кое-где еще можно было разглядеть грубо нарисованные лики святых. А за руинами, укрывшись за уцелевшим ку ском стены, собралась компания странного вида. Пятеро тощих существ, едва прикрытых лохмотьями неопределенного цвета, что-то поджаривали на небольшом костерке. При приближении всадников они вскочили и с невероятной прытью кинулись врассыпную, унося с собой куски недоеденной пищи.

– Догнать их! – закричал де Пейн, но де Бриен с Джеральдом и без того уже преследовали убегавших.

Фридерик де Бриен настиг одного из них, и, не останавливая коня, на скаку схватил беглеца могучей правой рукой за воротник и оторвал бегущего человека от земли.

– Один попался! – крикнул де Бриен командиру, перекидывая через седло пойманное им существо. Существо это дико визжало и неистово брыкалось, но хватка рыцаря была железной.

Джеральд продолжал преследовать остальных. Гуго приказал де Бриену остановиться, и они вместе вернулись к костру. Неожиданное по своей мерзости зрелище открылось им. Над костерком, подвешенная на длинной палке, жарилась человеческая нога, а вокруг повсюду валялись обглоданные кости людей.

– Людоеды, – произнес де Бриен страшное слово и, схватив в охапку своего пленника, швырнул его на землю брезгливым жестом. Лохмотья, покрывающие длинноволосое существо, при падении задрались, обнажив его снизу до самого живота, и де Бриен увидел, что поймал женщину с длинными стройными ногами.

– Ведьма, это же ведьма! – заорал он, выхватывая меч и замахиваясь.

– Остановитесь, мессир Фридерик! Что вы делаете? Христианские рыцари не бьют лежачего, тем более женщину! – воскликнул Гуго, спрыгнув с лошади, и встав между распростертой на земле женщиной и разгневанным рыцарем.

– Что, командир, понравилось то, что у нее между ног? Тем более ее надо убить, а иначе, глядишь, соблазнит и заколдует половину отряда! – кричал бургундец.

– Мы допросим ее. А уж потом решим, что с ней делать. Думаю, брат Адамус сможет справиться с ее колдовством, – сказал Гуго де Пейн.

– Я не стану сейчас спорить с тобой, командир, но мое мнение ты уже слышал: ведьмы должны уничтожаться раньше, чем начнется их ворожба, иначе быть беде, – проговорил де Бриен, но все же убрал меч в ножны.

– Я не ведьма, пощадите меня, добрые люди, – неожиданно подала голос пленная. Она прикрыла наготу лохмотьями, отбросила на спину длинные черные волосы и умоляюще смотрела на рыцарей. Это была молодая девица. Грязная и оборванная, с перепачканным лицом, но, если ее привести в порядок, помыть и одеть, можно было бы сказать, что она довольно хороша собой.

– А кто же ты? – спросил де Пейн пойманную.

– Я Амелия, дочь старосты Дронга, – назвалась девушка.

– Откуда ты родом? – спросил рыцарь.

– Я родилась здесь. До войны тут было большое село, – сказала молодая селянка.

– А кто те люди, что сидели вместе с тобой у костра? – спросил Гуго.

– Они деревенские жители, – ответила девушка.

– В вашей деревне принято совершать убийства и есть подобных себе? Вы язычники? – продолжал допрос Гуго.

– Мы не совершали убийств. Мы не язычники. Мы христиане. Мы добрые католики, – произнесла несчастная.

– Что? Что она такое говорит? Как могут добрые христиане есть людей? – вскричал де Бриен.

– Когда нашу деревню и все другие деревни в округе сожгли, и стало нечего есть, отец Вилентий разрешил нам есть мертвых, чтобы самим не умереть с голоду, – поведала оборвашка.