Вячеслав Шишков - Емельян Пугачев, т.1

— Нипочем не поднять, хрещеные. Сундук шибко чижолый, ручки одной нетути железной, сбоку. Довелось бы арканом его окручивать, а какими способами аркан под сундушное днище подпихнуть, не ведаю… Надобно зимы ждать, авось со льду как… А теперича нечего и биться…

Пугачев язвительно захохотал. Рыбак, суя голую ногу в портошницу, сердито бросил Пугачеву:

— А ты, цыган, не скаль зубы-то… Не менее тебя смыслю.

— Дайте-кась шест сюда, — властно крикнул Пугачев. Ему услужливо сразу сунули три жерди. Он нащупал жердиной сундук и определил его размеры. Затем вытащил шест и растопыренной пяденью смерил по шесту глыбь воды над сундуком: вышло без малого четыре аршина…

— Хотите, братейники, два ведра водки с меня сдернуть? — спросил Пугачев.

— Желаим! — игриво ответили с лодок, полагая, что молодец сказал это в шутку; однако у многих слюна пошла.

— Тогда плавьте об ето место два сплотка, два салика, да на кажинном сплотке по столбу становьте, а поверх столбов перекладину. Через перекладину аркан перекинем, сундук зацепим, из воды учнем вызволять. Ну, живо!

Полсотни лодок тесным кольцом окружили лодку Пугачева. Люди уповательно уставились на быстрого детину.

— Обманешь, цыган…

— Да ну вас к лешему в ноздрю, не цыган я, а казак с Дону. Коня моего видите на берегу? Ставлю коня в заклад, раз не верите.

— Верим, казак! — всерьез закричали с лодок. — Завтра к обеду справим…

— Завтра к обеду-то сундук илом затянет, его и не чутко будет, — сверкая белыми зубами, опять захохотал Пугачев. — Эх вы, головы… Носы-то у вас не тем концом пришиты…

— А когда же тебе?

— Да чтобы через час времени все было на месте. Ну, айда, айда, нечего раздобаривать.

— Поусердствуем, казак!.. — крикнул народ. — Только, дружок, не обмани… Не обидь винишком-то… — и полсотни лодок вперегонки понеслись к стоявшим вдоль берега плотам.

— Ну вот, ваша милость, — сказал Пугачев сидевшему на подушках купцу, возле которого расположились на сыпучем песке пятеро богатых торговцев города Царицына и городничий. Купец приоделся, разрумянился, повеселел. Справа от него торчали в песке бутылка водочной настойки на березовых почках и серебряная чарочка. Пугачев поклонился купцу:

— Езжайте, батюшка, со Христом на спокой, только молвите, куда вашу щикатулочку с деньгами предоставить… Не успеете двух разов чихнуть, все будет вготове… Сколь положите за старанье за мое?

— Ах, милый, — прищурился купец на казака и улыбнулся. — Полсотни рубликов серебришка дам… Не пожалел бы.

У Пугачева заиграла вся душа. Шутка ли сказать — полсотни рубликов! Да ведь таких деньжищ во сне ему не снилось…

— Что вы на смех-то меня подымаете, — притворился Пугачев кровно обиженным. — С сундуком дело чижолое. Жизнь порешить можно. А мне не лопнуть стать. Себе дороже. Вот сотню выкладывайте, не скупитесь, батюшка…

— Ладно, дам и сотню, — охотно согласился купец. — Токмо напредки ведаю, не выйдет ничего… Ведь в сундуке-то мотри, одного серебрища семь пудов… — Купец торопливо трижды перекрестился, вслед рука его потянулась за чарочкой. К бутылке бросились сразу все пять торговцев, но усатый городничий гулким басом грозно крякнул, бесцеремонно их оттер и самолично налил купцу березовой настойки. В его доме городничиха уже взбивала именитому купцу пышные пуховики: за богатым человеком и поухаживать не грех, богатый человек в накладе не оставит.

— Каким же способом станешь ты подымать, молодчик милый? — проглотив настойку, спросил купец.

— А уж это моя забота, не вам, батюшка, об этом печаль иметь. Мы, донцы, в этом трохи-трохи маракуем. Только вот беда: веревок нет…

Двое полицейских, по приказу городничего, помчались в торговые лавки за веревками, Семибратов с Пугачевым бросились на базар искать камышовые дудки.

Пострадавшего купца увез к себе городничий.

Еще солнце не закатилось, как уже все было готово. К месту, где был сундук, подводились на шестах два сплотка, у костра, окруженный народом, сидел с острым кинжалом Пугачев.

Кинжал быстро мелькал в его руке, из двух камышовых стволов он мастерил длинную дудку для дыхания под водой. Место стыка двух стволов он просмолил варом, кипящим в котелке у костра. Конец пятиаршинной дудки он вставил в изогнутый коровий рог со срезанным острием.

— Поплыли! — крикнул он Семибратову. — Жители, подмогни ему веревки в лодку покласть.

Вскоре оба причалили к сплоткам, оборудованным двумя столбами с перекладиной, как приказано было Пугачевым. На сплотках — человек сорок. Плешивый рыбак Лукич, сняв шляпу, сказал: