Альберто Васкес-Фигероа - Гароэ

Видимость по-прежнему была нулевой, поэтому у обитателей острова – как туземцев, так и испанцев – было ощущение, что они погрузились в какой-то причудливый мир, в котором изредка возникала человеческая фигура, направлявшаяся к морю как к последнему прибежищу.

Птицы не решались летать, а если и пытались, то самые слабые внезапно бросались на землю и успевали испустить дух прежде, чем сломать себе шею от удара о камни.

Даже игруны дельфины и неторопливые царственные киты уплыли подальше от острова, потому что всякий раз, когда они поднимались на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, вместо мягкого морского бриза им приходилось вдыхать пыль и жар.

Утром четвертого дня появился передовой отряд саранчи, однако сообразительные насекомые, должно быть, пришли к выводу, что этот небольшой остров из черного вулканического камня может превратиться в кладбище для миллионов их сородичей, поэтому, передохнув пару часов, вновь отправились в полет – ведь есть же где-то менее суровая земля.

Вероятно, они смекнули, что жить в пустыне, где яйца можно отложить в песок, это одно дело, а пытаться зарыть их в непроницаемую лаву – совсем другое.

– Если так будет продолжаться, тогда даже Гароэ не сможет нас спасти… – сказала Гарса однажды ночью, когда они не могли заснуть из-за невыносимой жары. – Старики говорят, что подобное стечение неблагоприятных обстоятельств бывало редко.

– Но что это за Гароэ такой?

– Я не могу тебе сказать, пока не родится ребенок: тогда ты будешь признан одним из наших. А в данной ситуации если бы я это сделала, то поплатилась бы жизнью. – Гарса ласково погладила его по щеке и добавила: – Тот корабль привез мне тебя, но одновременно принес острову все мыслимые и немыслимые несчастья: нас преследует злой рок.

– Я не верю в злой рок… – заметил ее муж, впрочем, без особой убежденности. – В невезение – да, но полоса невезения рано или поздно заканчивается.

– Если нынешняя полоса не поспешит завершиться, невезению больше нечем будет поживиться, разве что кучей трупов.

Достаточно было оглядеться вокруг: свет полной луны никак не мог пробиться сквозь густую завесу рассеянного в воздухе мелкого песка, – чтобы признать, что опасения островитянки имеют все шансы превратиться в реальность.

За тысячелетия человек доказал, что он способен справиться с любыми трудностями и выйти победителем, только если не борется с силами природы. И на этот раз природа не стала демонстрировать свою силу посредством разрушительного землетрясения, ужасного извержения или яростного урагана, а избрала иной, более спокойный, но все равно убийственный способ: абсолютный и безмолвный покой смерти.

Духота не давала передышки, жажда изводила, бездействие изнуряло. Казалось, нервы выступили на поверхность высохшей и потрескавшейся кожи, и лейтенанту Баэсе пришлось приложить немало усилий, чтобы держать в кулаке своих подчиненных, не знавших, куда себя деть.

Когда он решил обсудить с ними, как построить такой корабль, чтобы он был достаточно надежен и мог без риска одолеть расстояние в несколько лиг, отделявшее их от Гомеры, один только долговязый и прыщавый уроженец Кадиса, пользовавшийся вполне заслуженной репутацией вшивца и несусветного лентяя, хотя и отзывавшийся на звучное имя Курро Карро, осмелился поднять руку.

– Я никогда не строил кораблей, но видел, как это делается… – неохотно признался он; следовало отдать должное его честности. – Мальчишкой я часами сидел с удочкой на пирсе и наблюдал за стариком плотником на берегу; его мастерская находилась в метрах двадцати.

– То есть ты не подходил к верфи ближе чем на расстояние в двадцать метров? – осведомился Бруно Сёднигусто; в его тоне явно слышалось характерное для него ехидство. – Ей-богу, опыта тебе не занимать!

– Что есть, то есть… – нимало не смутившись, парировал уроженец Кадиса. – Хотя мне случалось и подзаработать – когда я помогал ему переносить доски или держал шпангоуты, в то время как он прилаживал их к килю.

– Что такое «шпангоуты»? – поинтересовался антекерец.

– Ну, вы даете, мой лейтенант! – невольно вырвалось у того, к кому он обращался. – Это такие искривленные деревяшки, которые придают форму судну; к ним еще крепится обшивка.

– А!

Для наглядности Курро Карро растопырил указательный палец и мизинец на той и другой руке, будто собрался делать «козу», и несколько раз ударил ими по коленям. Этим жестом он словно хотел снять с себя всякую ответственность.