Франтишек Кубка - Улыбка и слезы Палечка

Так воспользовался Матиаш перемирием, заключенным в Вилемове, когда его выпустили из плена.

Иржи вынужден был теперь драться за все, если он не хотел всего лишиться.

Конечно, оломоуцкие выборы производили смешное впечатление. Некоторые называли их пасхальным фарсом, другие смеялись, что Матиаш, такой же чешский король, как Фридрих — король иерусалимский. Только вот в Праге сидит еретик, а в Иерусалиме — турок! Но Геймбург записал: «Вера и присяга — шутка; верность и честь — не больше, чем пожеланье доброго утра».

Но в это мгновенье Иржи принял решение, которое доказало всем, что мудрость его в испытаниях возросла и что ему нет ничего дороже на свете, нежели мир и благо народа…

Ян смотрел из окна Кралова двора в сад. Он увидал телохранителей, стоявших за завесой ветвей и то выступавших вперед, то скрывавшихся. Ян не понял, зачем они это делают. Высунувшись из окна, он увидел короля и королеву Йоганку.

Иржи ходил, так низко склонив голову, что, казалось, его могучее тело переломлено пополам. Он молчал. Пани Йоганка шла рядом, выпрямившись, с лицом сердитым, но решительным. Она в чем-то убеждала его, сжав кулаки. Речь ее заставила его выпрямиться. Иржи остановился и улыбнулся ей. Потом поднял свою мягкую опухшую руку без перчатки и погладил жену по волосам, Они долго стояли так, глядя друг на друга.

Вокруг цвела сирень, над головой у них щебетали ласточки. Охрана скрылась в кустах. И был такой залитый солнцем большой сад с цветущими кустами сирени и боярышника, с липами, кидавшими на песок дорожек зеленоватую тень. Откуда-то со староместской ратуши послышался бой часов.

Тут Ян понял, что король его очень несчастен и королева тоже несчастна и что в душах их созревает великое решение. Он крикнул из окна:

— Здравствуй, брат-король!

Услышав его голос, король оглянулся по сторонам, поглядел растерянно: кто его приветствует? Увидал в окне Яна. Улыбнулся и помахал ему рукой. Потом опять медленно побрел по саду. Сделав несколько шагов, остановился и повернулся к окну, где был Палечек. И, глядя с улыбкой на Яна, промолвил:

— Не бойтесь, все идет как надо! Все…

Он взял королеву за руку и опять пошел с ней. Телохранители вышли из-за кустов, и король с королевой больше уж не вернулись. Ушли в дом.

Ян долго еще смотрел вниз, в сад. Там было много солнца и летнего благоухания.

Только на другой день узнал Ян, что Иржи добился от чешских сословий согласия и сейм поддержал его мысль, которую еще за год перед тем посол его Альбрехт Костка из Поступиц сообщил королю Казимиру, а именно, что Иржик намерен отречься за своих сыновей от чешского престола и предлагает право наследования сыну Казимира Владиславу [221] Владислав VI (1450–1516) — с 1471 г. король Чехии (признавался только чашниками), после смерти Матиаша Гуниади — король Венгрии. . В тексте предложения было сказано, что он делает это для того, чтобы панская Конфедерация, связанная с чужеземцами, «не погубила королевства нашего и язык наш славянский».

В тот день, после сеймового собрания, Иржик был опять весел и, улыбаясь Палечку, спросил его, не потерял ли он уважения к своему королю, когда видел его таким угнетенным.

— Ничуть, государь, — ответил Палечек. — Я любил тебя в эти минуты еще сильней, чем раньше. Ты был несчастен и был мне так близок, потому что мой дурацкий смех — это только выражение моей печали о людях и событиях… Ты думал о том, выступить ли тебе перед сословиями и объявить ли им, что ты не хочешь, чтобы твой род оставался на твоем троне. Ты совершил великое. Целое столетие до тебя и даже дольше на твоем престоле сидели люди чужой крови. Были среди них и великие, но не нашего гнезда. Не знаю, не знаю, когда после тебя сядет на этот трон чех языком и родом. Но ты спасаешь свою землю, принося в жертву свой род. Можно ли совершить что-нибудь более мучительное и более благородное?!

— Видит бог, решение было в самом деле мучительно, и пани королева то хотела, то не хотела согласиться. Но потом сказала: «Из любви к тебе — согласна!» И мы с ней оба заплакали… Как жених с невестой под венцом, когда так прекрасно запоют и священник вот сейчас навсегда соединит их руки…

— Теперь бы только еще опять ходить хорошенько! — помолчав, прибавил Иржик и задумался.

Поглядел в окно на тот сад, где вчера гулял с женой и где его видел Ян. Боярышник и сирень цвели, солнце обещало богатый урожай.

Дело было не в звездах и не в военном счастье Иржика! Тут действовал, видимо, какой-то неизвестный закон, требующий, чтобы судьбы людские походили на прибой и отбой, так же как прибоем и отбоем является все вокруг нас и внутри нас.