Георг Эберс - Серапис

Сегодня Олимпию в первый раз после встречи удалось обстоятельнее побеседовать со своим старинным другом Карнисом. Воспользовавшись отсутствием Горго и Агнии, которые повели маленького Папиаса смотреть обитавших в саду лебедей и ручных газелей, философ стал расспрашивать Карниса сначала о молодой христианке, а потом о прошлой жизни и теперешних обстоятельствах разорившегося певца.

Бесприютный старик был глубоко тронут таким вниманием знаменитого ученого, главы могущественной партии, занимавшего должность верховного жреца Сераписа. Еще в годы молодости и школьного учения Карнис преклонялся перед всеобъемлющим умом этого человека, и теперь, достигнув высшего почета, великодушный Олимпий сохранил к нему свое прежнее расположение, несмотря на продолжительность их разлуки.

Они были друзьями еще в то время, когда Карнис, вместо того чтобы заняться изучением права, как хотел его отец, пристрастился к музыке и в непродолжительное время стал превосходным певцом, научился великолепно играть на лютне и управлять хором при языческих богослужениях.

Вскоре в Александрию пришло известие о смерти престарелого Гиеро, отца Карниса. Но прежде чем уехать оттуда, молодой человек женился на Герзе, бедной девушке простого происхождения. После свадьбы они немедленно отправились в Тавромению на остров Сицилию, где Карнису досталось большое наследство от покойных родителей. Полученное им состояние оказалось очень велико, и юный поклонник музыки тотчас вздумал употребить его на пользу любимого искусства.

Живя в Александрии, он чаще посещал театр, чем Мусейон и высшую школу при Серапеуме. Здесь ему нередко случалось участвовать, для развлечения, в хорах и даже иногда заменять отсутствующего регента.

В прежние времена театр в родном городе Карниса, Тавромении, был доведен до высокой степени совершенства; но, вернувшись на родину, молодой человек нашел его в полном упадке. Большинство жителей этого великолепного города, построенного у подножия Этны, перешло в христианство, между прочим, и те из богатых граждан, которые оплачивали постановку театральных пьес и содержали на свой счет певческие капеллы. Хотя на сцене еще давались маленькие представления, но певцы и актеры получали самую скудную плату, и в прекрасном, обширном театре некому было ставить хорошие спектакли, достойные как по внешности, так и по талантливому исполнению, славного прошлого храма Мельпомены [32].

Карнис был сильно огорчен такой переменой. Он задумал во что бы то ни стало воскресить театральное искусство в Тавромении. С этой целью молодой певец обратился к содействию тех из своих соотечественников, которые остались верны старым богам и сохранили любовь к эллинской поэзии и музыке. Горячо преданный своей идее, Карнис, с его подвижным характером и отзывчивой душой, сумел внушить этим людям искреннее сочувствие к своему заветному плану.

Таким образом, театр в Тавромении должен был сделаться центром оппозиции язычников против христиан, ему приходилось начать борьбу с новым учением, привлечь обратно к старине отпавших и укрепить в прежних воззрениях тех, кто не изменил отеческим преданиям. Карнис и его приверженцы старались напомнить с театральных подмостков эллинскому населению Тавромении о могуществе старых богов и величии прошлого Древней Эллады.

С этой целью было необходимо, прежде всего, заново отделать помещение театра, и так как состоятельный Карнис взял на себя большую часть расходов по реставрации, то ему было представлено управление театральными делами.

Он всей душой отдался этой задаче и вскоре достиг превосходных результатов. Драматические спектакли на сцене и музыкальные пьесы в одеоне [33]Тавромении начали привлекать массы зрителей своим художественным исполнением и приобрели громкую известность.

Конечно, такой успех был куплен ценою немалых жертв, но Карнис, несмотря на предостережения Герзы, продолжал поддерживать театр на свои средства, чтобы его предприятие не потерпело неудачи.

Так прошло около двадцати лет, в течение которых несчастный певец совершенно разорился. В то же время христианская община Тавромении уже употребляла все усилия, чтобы искоренить в своей среде языческий соблазн. Театральные спектакли нередко заканчивались кровавыми побоищами между христианами, насильно врывавшимися в здание театра, и зрителями из некрещеных эллинов. Наконец, декретом императора Феодосия было запрещено всякое публичное исполнение драматических и музыкальных пьес.