– А, друг мой, вот вы где… – прозвучал совсем рядом насмешливый голос де Ту. – Чем вы так напугали принцессу?
– Да так, ничем, – невпопад ответил д’Эгмон. – Она очаровательна.
– Друг мой, оставьте это. Генриетта Французская – сестра короля, и вы, прельстившись ее прекрасными глазами, вместо удовольствия получите кучу неприятностей.
– Кто посмел ее убедить, что она некрасива? – гневно воскликнул Арман, не понимая, что говорит и зачем.
– Ребенком она была довольно нескладной. Королева-мать не любит ее, впрочем, как и остальных своих детей, за исключением Гастона… Да что с вами, граф? Придите в себя!
– Все в порядке, – произнес д’Эгмон, наконец-то взяв себя в руки. – Проклятая жара…
– Ах да, воздух Ла-Рошели [15]значительно прохладнее, – рассмеялся де Ту. – Я пытался отыскать мадемуазель д’Олонэ, но проклятые придворные хлыщи увели ее у вас. Но все еще можно поправить…
– Что это? – перебил его Арман, которого красавица д’Олонэ сейчас интересовала меньше всего.
Он наклонился и поднял небольшой драгоценный медальон, который лежал возле скамейки, где раньше сидела принцесса.
– Ого, друг, у тебя появился повод оказать Ее Высочеству маленькую услугу, – засмеялся де Ту, – но послушай доброго совета, приударь лучше за баронессой…
Несмотря на справедливые замечания друга, граф твердо решил увидеться с принцессой. Поводом для встречи должен был служить найденный им медальон…
Прошло немало времени, прежде чем Арман решился испросить аудиенции у Ее Высочества. После нечаянной встречи в саду они виделись еще два или три раза, но даже не смогли обменяться несколькими словами. Граф с головой окунулся в политику. Ришелье уже не скрывал своих планов по аннексии протестантских крепостей, и Ла Рош-Гюйон пытался смягчить удар, выступая посредником между принцем Субизом [16]и отцом Жозефом, между принцем Конде [17]и Ришелье, между герцогом Тремуйлем [18]и королевой-матерью. И его хлопоты были не бесполезны. Во всяком случае, д’Эгмону удалось отсрочить начало военных действий на два года…
Так что прошло немало времени, прежде чем Мари-Мадлен де Витри, фрейлина Генриетты, передала принцессе просьбу графа о свидании. Принцесса густо покраснела, пробормотала что-то бессвязное и, наконец, еле слышно согласилась его принять.
Арман уже успел стяжать репутацию самого завидного жениха при дворе, исключая, конечно, брата короля. Он сумел завоевать уважение Ришелье и обзавестись полезными знакомствами. Но сейчас, идя на свидание с этой девочкой, граф почему-то волновался.
Маленькая принцесса чувствовала себя не намного увереннее. При дворе уже громко говорили о д’Эгмоне, и каждый раз, слушая очередную сплетню, Генриетта густо краснела, вспоминая обстоятельства их первой встречи.
«Что же он подумал обо мне? – в десятый раз спрашивала она себя. – Наверняка, принял за капризного ребенка. Так и есть. И он прав. Тысячу раз прав. Разве можно уважать принцессу, которой помыкают ее фрейлины? Нет. Но он сказал, что я красива… Неужели я и вправду красива?»
И маленькая принцесса, подбежав к зеркалу, украдкой рассматривала себя, мысленно сравнивая с признанными придворными красавицами. И каждый раз расстраивалась, убеждаясь, что сравнение, увы, не в ее пользу…
Да по-другому и быть не могло. Мадам Дессанж, наставница принцессы, не отличалась хорошим вкусом, и благодаря ее стараниям Генриетта, наглухо упакованная в помпезные робы, делавшие ее худенькую фигурку совсем плоской, выглядела ужасно. Высокая «испанская прическа», созданная, чтобы добавить принцессе хоть несколько дюймов роста, совершенно не шла ей, а туфли на слишком высоких каблуках делали ее походку неровной, прихрамывающей. И, наконец, вошедшие в моду желтые кружева, обилие румян и белил делали эту очаровательную девушку похожей на восковую куклу.
Такое пренебрежение объяснялось просто – младшая дочь великого короля росла в тени старших братьев и сестер. Мария Медичи, озабоченная своими любовными интригами и стремлением удержать власть, совершенно не занималась воспитанием детей. Поэтому даже король Людовик XIII до конца своих дней так и не выучился грамотно писать и с трудом мог произнести более-менее внятную речь, так как вместо занятий по грамматике и риторике изучал охотничье искусство, кузнечное и слесарное дело. Занятия, конечно, весьма полезные, но малопригодные для управления государством…
Но Генриетте повезло больше. Ее первая наставница, мадам де Ланнуа, была дамой набожной и образованной. Поэтому принцессе помимо грамматики удалось сносно овладеть даже латынью. Вот только светской науке молодая девушка не была обучена. К тому же, как младшую дочь короля, ее никто не воспринимал всерьез. Было решено, что она выйдет замуж за своего кузена, графа Суассона [19], тогда как обеим ее старшим сестрам, принцессам Кристине и Елизавете, еще в младенчестве были обещаны королевские короны…
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу