Лоренс Шуновер - Крест королевы. Изабелла I

За ними следовал отряд всадников со шпагами у пояса и золотыми шпорами на сапогах, с лентами, крестами и звёздами, сверкающими на груди, а затем шли два молодых пажа знатного происхождения, неся на бархатной подушечке самое ценное сокровище, когда-либо доверявшееся сундукам Андреса де Кабреры: корону святого Фердинанда, которой было триста лет, Изабелла вспомнила, что святому Фердинанду тоже пришлось бороться с фракциями, после чего и возник союз Кастилии и Леона. В результате брожения ума, когда несущественное порой выходит на первый план, особенно под влиянием сильных эмоций, ей приходили странные мысли, например: были ли святой Фердинанд и его жена счастливы? Как странно думать, что и у святых бывают жёны, хотя бесчисленное множество их было женато. Но это её не касалось. Она сама была замужем не за святым, и эта мысль вызвала улыбку на её лице, необыкновенно красивом в этот день. Сияющая улыбка, щёки, порозовевшие от ветра, золотой блеск ткани, отражающийся в медных волосах, — всё это подчёркивалось сверкающей белизной платья. Поражённые её поистине неземной красотой, люди начали выкрикивать приветствия в честь Изабеллы:

— Кастилия для доньи Изабеллы! Кастилия для королевы! Да здравствует принцесса! Да здравствует королева Владычица!

Это был день Изабеллы. Но только немногие в этот миг вспоминали её консорта и выкрикивали и имя Фердинанда. Этим людям она улыбалась с особенной теплотой.

В последних рядах длинной процессии шли монахи, священники, члены городского совета, солдаты с оружием, барабанщики, флейтисты и простые люди, все они устремились на площадь.

Во главе же процессии шёл герольд в королевской ливрее и нёс в руках обнажённый меч остриём вверх, рукоятка его находилась на уровне глаз. Но на этот меч люди почти не обращали внимания, поскольку этот символ потерял всё своё значение во время правления короля Генриха. Это был монарший «меч правосудия», он символизировал жизнь или смерть, то есть власть над судьбами каждого из десяти миллионов подданных, которая теперь принадлежала Изабелле.

Оказавшись в центре площади, Изабелла взошла на установленную там платформу, покрытую коврами и задрапированную знамёнами. (Платформу воздвигли, как только пришла весть о смерти короля Генриха.) Она села в большое кресло, напоминавшее трон, и неожиданно стала очень маленькой и робкой.

Молитвы были очень длинными, и в начале церемонии Каррилло следовал своей роли с утомительной тщательностью. Но вскоре холод проник под его ризу, и он стал произносить слова быстрее, вспоминая о тепле свой лаборатории или по крайней мере о зажжённых свечах в соборе. Беатрис тоже дрожала от холода. Она думала, как мучительно Изабелле оставаться с непокрытой головой всё это время. У неё появилась странная мысль о том, что короны не греют.

Наконец Каррилло взял корону с бархатной подушки, которую теперь держал верховный адмирал. Он высоко поднял её над головой, демонстрируя всем присутствующим. На площади воцарилось молчание, смешанное с благоговейным страхом. Архиепископ торжественно возложил корону на медные волосы Изабеллы, которые слегка распушились от ветра.

— Не позволяй ей упасть с твоей головы! — прошептал он взволнованно.

В этом шёпоте был отголосок той теплоты, с которой он прежде относился к Изабелле.

— Не позволю! — отозвалась она, и по лицу её промелькнула тень улыбки.

С площади процессия медленно направилась в собор, где была пропета благодарственная молитва, в то время как в городе раздавался праздничный перезвон колоколов, возвещавший о том, что в Кастилии появилась новая королева.

...Торопясь в Кастилию, Фердинанд узнал о том, что опоздал, что жена не дождалась его и позволила короновать её одну.

Его охватила безумная ярость. Он решил отомстить. Это была месть неожиданная и потому оказавшаяся очень болезненной для Изабеллы.

Узнав о коронации Изабеллы, Фердинанд не вернулся в Кастилию, как намеревался вначале, а отправился в Сарагосу, столицу Арагона. Прошло уже шесть лет с тех пор, как он последний раз видел своего незаконнорождённого сына. Всё это время ребёнок оставался под присмотром придворной дамы по имени Джоанна. Сначала она была кормилицей, а теперь, когда ребёнок стал постарше, превратилась в его гувернантку.

Алонсо оказался рослым привлекательным мальчиком. Фердинанду он понравился сразу, как только Джоанна привела его в детскую, где находилась маленькая кроватка и повсюду были разбросаны игрушечные ружья, сабли и солдатики.