Лоренс Шуновер - Крест королевы. Изабелла I

Изабелла была готова говорить на любую тему, которая могла бы зажечь искру интереса в глазах Фердинанда, потерявших прежний блеск.

— Я знаю дона Альфонсо де Кордова, хозяина Агвилара. Он воевал на стороне моего брата в Альмедо. Гонсалво я не знаю. — Она вопросительно посмотрела на Беатрис.

Казалось, что огромные выразительные глаза Беатрис расширились ещё больше.

— Гонсалво — это источник надежд и отчаяния для половины женского населения Кордовы. Это младший брат Альфонсо. У него лицо ангела, сила быка, язык поэта, и он танцует, как учитель танцев...

Фердинанд от всего сердца расхохотался. Было приятно вновь слышать его смех.

— Прежде чем ты закончишь полное описание его анатомического строения, Беатрис, скажи мне, он умеет сражаться?

— Как дьявол, по крайней мере на турнирах. Но мне кажется, что на войне он никогда не был. Женщины Кордовы дали ему прозвище принц Молодости.

— Значит, он очень молод, — сказал Фердинанд.

— Эго не беспокоит женщин Кордовы, — заявила Беатрис.

— Однако он не выглядит, согласно твоим словам, порядочным юношей, — засмеялась Изабелла.

— Напротив, — произнесла Беатрис, — его поведение беспокоит женщин Кордовы. Он настолько целомудрен, что, по их мнению, всерьёз считает, что слишком хорош для них.

— Может быть, он просто порядочен? — спросила Изабелла.

— Не знаю, но гордостью он определённо обладает, — задумчиво ответил Фердинанд. — Я встретил его, роскошно одетого, с бриллиантом, украшавшим ухо, и рубином, украшавшим палец. Одна его шпага стоит сотню флоринов, но не украшения, а клинок, сделанный в Толедо. Он стоял, жадно впитывая запахи, исходившие из таверны. Не дешёвой таверны, а одной из самых дорогих. Я пригласил его выпить со мной бокал вина. Мне... мне было немного скучно одному.

— Ты ему представился?

— Естественно, я должен был ответить, моя дорогая, когда он первым это сделал. Вежливость требовала. И я вовсе не стыжусь признаться, кто я такой.

— Я только имела в виду... Ты думаешь, это было безопасно? У тебя не было сопровождающих, возможно, тебя было трудно узнать.

— А дальше будет самое интересное, Изабелла. До сих пор я всегда чувствовал себя в безопасности в Дуэнасе. Может быть, я был слишком беспечен? Маленькая инфанта ещё долго будет нуждаться в своём отце.

Изабелла недоверчиво улыбнулась, многозначительно посмотрев на Беатрис. «Видишь? — говорили её глаза. — Он вернулся».

— Я не хотел есть, потому что уже поужинал; но я видел, что Гонсалво страдает от голода. Я спросил, не хочет ли он перекусить. Трижды он отказывался, каждый раз всё неувереннее, и в конце концов уступил. Он прикончил целую курицу. Я никогда не видел человека, который ел бы так быстро, не запачкав пальцев выше первой фаланги. Но его украшения были подлинными, он не заложил их. Это поразило меня.

— Будучи младшим сыном, он зависит от старшего брата, и должен считать каждый мараведи, который тратит, — сказала Беатрис. — А сейчас даже у такого вельможи, как его брат, нет денег.

— У тебя-то есть, — насмешливо сказал Фердинанд.

Беатрис беспомощно пожала плечами:

— Андрес говорит, что это все деньги короля Генриха. Я никогда не разговариваю с ним на эту тему.

— Гонсалво де Кордова заплатил за свой обед весьма оригинальным способом, — продолжал Фердинанд. — Где-то на улицах, по которым он бродил, он услышал смутные разговоры о заговоре против нашей жизни. Моей жизни, Изабелла, твоей и маленькой инфанты. Я должен был предвидеть, что Виллена, Генрих и эта испорченная женщина Хуана не смогут удержаться от страшного преступления — убийства беззащитного ребёнка. Но я не мог в это поверить...

Изабелла прижала руку ко рту, чтобы удержаться от крика.

Фердинанд спокойно продолжил:

— Можно было бы отбросить эти слухи как безосновательные сплетни или отнести их на счёт преувеличений романтического ума, которым, похоже, обладает Гонсалво, что доказывают его не отнесённые в заклад драгоценности. Но, к сожалению, есть и другие доказательства. — Он вытащил из кошелька измятый и сложенный в несколько раз маленький листок бумаги. — Каррилло прислал мне через монаха это таинственное послание. «Погода в Дуэнасе становится угрожающей». Оно подписано по-латыни, но это может означать только «Архиепископ Толедо». О том, почему он предупреждает меня таким странным способом, я могу только догадываться. Может быть, он опасается оскорбить своего брата, хозяина этого города, из которого он получает доход. Может быть, его брат переметнулся на сторону короля. Или это сделал Каррилло. Я не знаю. Положение достаточно сложное.