Виталий Елисеев - 1941–1945. Священная война

Там Елисеев попал в круговорот войны.

Штурмовые авиаполки базировались в непосредственной близости от передовой.

При отступлении войск, БАО обеспечивали боевой работой авиачасти передовых аэродромов, прикрывающих отход наземных частей. Они готовили и тыловые запасные аэродромы.

После того, как на прифронтовых аэродромах прекращались полеты и самолеты улетали на запасные аэродромы, тут же грузились на машины и отправлялись туда же остатки ГСМ, боеприпасы, техническое имущество.

При отступлении наших войск на аэродроме в районе Погар была взорвана взлетная полоса и ангары. Последние машины отъезжали, когда немецкие войска были на другой стороне аэродрома.

В больницу стали поступать первые раненые, пострадавшие от воздушных налетов. Первым из палаты выписали Батурлина, а через день меня с незарубцевавшимися швами, не долечив до конца. С трудом, с помощью мамы, еле дошел до дома. Потом ходил на перевязки, пока не сняли швы.

Мои товарищи рассказали мне о подстроенной ловушке. Нижняя часть четырехлитровой стеклянной бутыли с острыми краями и двумя большими зубцами была поставлена в воду возле берега и замаскирована. Они ее достали из-под воды. Взрослые говорили, что такой жестокий способ избавиться от детворы могли придумать только Максимовские.

С середины июля ежедневно с наступлением короткой летней ночи пронзительным воем сирены объявлялась «Воздушная тревога». Она то затихала, то разрывала тишину с новой силой. Ей громко вторили гудками паровозы на станции. В одно и то же время с завидной пунктуальностью небо раскалывал гул моторов приближавшихся самолетов.

На заводе по сигналу «Воздушная тревога» ночная смена укрывалась в бомбоубежище, а нам, волею судеб оказавшимся в центре завода, спрятаться было негде. Оставаться в доме было опасно. Мама брала брата на руки, мы выходили из дома и садились под елку, росшую во дворе. На территории завода включались прожектора. Темное небо расцвечивали яркие лучи, буквально, вспарывая его в поисках самолетов. Стоило самолету попасть в луч одного прожектора, как тут же на него наводился второй. Попав в перекрестие лучей, самолет вспыхивал ярким блеском на фоне темного неба. С земли хорошо было видно, как летчик немыслимыми, отчаянными увертками бросал самолет вбок, вверх, стремительно падал вниз, пытаясь вырваться из цепких лап поймавших его прожекторов. По самолетам начинали бить зенитки. Небо вокруг самолета озарялось яркими вспышками от разрывов снарядов.

В воздухе и на земле идет беспощадная борьба за жизнь. На земле, чтобы бомбы не попали в цель и не погибли люди, в воздухе уйти от прожекторов, зениток и возвратиться, хотя бы сегодня, живым. А завтра? Завтра не известно, что может произойти. На то она и война.

Когда видишь над головой разворачивающийся в ночном небе бой, не испытываешь ни малейшего страха. Интересно наблюдать за происходящим. Бурно реагируешь, когда самолет, объятый пламенем, устремляется к земле. Это ощущение ребенка, а не взрослого.

На землю беспорядочно сбрасываются бомбы. Самолеты стремительно улетают из зоны досягаемости зениток, спасаясь бегством.

Не всегда так заканчивается. Бомбы падают на завод, неся разрушения и гибель людей.

По сигналу отбоя «Воздушная тревога» возвращались в дом. На следующую ночь все повторялось в той же последовательности.

Страшно стало, когда по сигналу «Воздушная тревога» стали прятаться у Антоновых в подвале под сараем всем переулком. Одиноко горит свеча, готовая потухнуть от любого дуновения, не в состоянии разогнать темноту. Все стоят как в переполненном автобусе. Сесть не на что и негде. Духота.

В мерцающем, колеблющемся свете крохотного огонька, темные тени на стенах устрашающе двигаются. Плачут перепуганные маленькие дети. Над головами дощатое перекрытие и крыша сарая. Отсюда ничего не видно, но хорошо слышен гул моторов, стрельба зениток, разрывы бомб. Под ногами дрожит земля. Страшно! Очень страшно!

Налеты становились продолжительнее и жестче. Недалеко от переулка в каких-нибудь пятидесяти метрах упала тонная бомба. К счастью, не взорвалась.

Возникли трудности с питанием. Запасы были на исходе. По продовольственным карточкам, которые ввели с начала войны, должны были бесплатно выдавать продукты, а выдавали только черный хлеб, чтобы не умерли от голода.

От папы не было писем. Где он, что с ним? Деньги, которые оставались, быстро таяли. Жить с каждым днем становилось труднее.