Виктор Поротников: Спартанский лев

— Тогда я и приду к тебе, — не пряча лукавой улыбки, промолвила Астидамия.

— Я, к сожалению, женат, — всё так же ворчливо проговорил Тимон.

— Ну и что, — пожала плечами Астидамия. — Как будто закон не допускает спартанцам знатного рода иметь двух жён.

Двоежёнство действительно было распространённым явлением среди спартанцев знати, поэтому Тимону нечего было возразить.

Позволив Астидамии удалиться и глядя ей вслед, Тимон подумал с невольной досадой: «Такая роскошная женщина и живёт одна! О, Зевс [8] Зевс — верховный бог древних греков. Повелитель грома и молнии, ведающий сменой времён года, хранитель общественного порядка и вещатель судеб как людей, так и государств. , разве это справедливо?»

Леарх никогда особенно не стремился первенствовать в состязаниях над своими сверстниками. Лишь смерть отца пробудила в нём неуёмное рвение, благодаря чему он стал лучшим в Спарте бегуном, а потом превзошёл почти всех своих сверстников по прыжкам в длину, в метании копья и диска. За всеми этими успехами Леарха, по сути дела, стояла непреклонная воля его матери, которая неизменно твердила: если отец был лучшим в Спарте воином, то сыну обязательно надо стать лучшим атлетом.

Супруг Астидамии мечтал о том, чтобы его сын стал победителем на состязаниях в Олимпии. Для Астидамии мечта безвременно умершего мужа стала чем-то вроде его последней воли. Сильная женщина употребила все свои старания, чтобы и сын загорелся её честолюбием.

Среди сверстников Леарха были и более выносливые, чем он, и более смекалистые, и более сильные. Однако педономы [9] Педоном — воспитатель молодёжи по физической подготовке у древних греков. только в глазах у Леарха видели несгибаемое упорство, благодаря которому этот юноша с женственными чертами лица в последний момент мог вырвать победу у более сильного соперника. Потому-то опытные педагоги решили послать на состязания в Олимпию именно Леарха, более всех прочих юношей настроенного на победу. И педономы не просчитались.

Став олимпиоником, Леарх вкусил таких почестей в свои девятнадцать лет, о каких не смел и помышлять ещё несколько месяцев тому назад. Более всего юноше запомнился торжественный въезд в Спарту, когда его, увенчанного венком из священной маслины, стоявшего на колеснице, запряжённой четвёркой белых лошадей, вышел встречать весь город от мала до велика. Тысячи людей выкрикивали приветствия, женщины и дети бросали цветы на дорогу перед колесницей, так что квадрига продвигалась к центральной площади по сплошному цветочному ковру. Поздравить Леарха пришли все высшие должностные лица Спартанского государства: старейшины, эфоры [10] Эфоры — пять высших должностных лиц в Спарте, избиравшихся сроком на один год. и оба царя.

Триумф в Олимпии был тем ценнее, что ни в состязаниях мужчин, ни в ристании колесниц, ни в скачках верхом спартанцам победить не удалось.

Отныне Леарх и его потомки освобождались от всех налогов в пользу государства. Самому Леарху с этого времени позволялось, несмотря на молодость, занимать самые почётные места на любых торжествах, а во время сражения он должен был находиться рядом с царём. Для спартанца это была самая высшая почесть.

Но для Леарха в теперешнем его положении более приятной оказалась выгода иного рода. Он вдруг оказался в центре женского внимания. Не только сверстницы или совсем юные девушки, но и женщины более старшего возраста выискивали всевозможные способы, чтобы обратить на себя внимание олимпионика. Матери, чьи дочери были на выданье, видели в Леархе самого выгодного жениха, какого только может послать счастливая Судьба. Молодые вдовы страстно желали опутать красавца своими чарами. Юные спартанки заявляли своим родителям, что желают пойти замуж только за него.

Охотились за Леархом и замужние женщины, обуянные кто своим женским тщеславием, кто страстным желанием родить ребёнка от олимпионика. Они искренне верили, что всякий победитель передаёт своему потомству кроме внешнего сходства ещё и свою удачливость. Древние греки вообще полагали, что с помощью целенаправленных тренировок вполне возможно взрастить будущего атлета. Однако при отсутствии удачи — этой столь изменчивой милости богов — даже самый сильный и ловкий может оказаться на втором месте. Олимпийские игры издревле считались под особым покровительством Зевса, царя богов. Вот почему всякий олимпионик признавался эллинами в какой-то мере любимцем Зевса.