Владимир Афиногенов - Витязь. Владимир Храбрый

Ордынцы отъехали к своему ту мену. Когда передали эти слова Акмоле, тот заулыбался - он уже давно догадался, что в Кремле Дмитрия не было: много на стенах было нетрезвых, которые вели себя развязно - дудели в дудки и пищали, кривлялись, а то, сняв порты, показывали срамные места.

А тем временем в Костроме Дмитрий Иванович не мог пока набрать необходимое число ратников, чтобы выступить на помощь Москве. Некоторые князья шли к нему со своими полками, но, завидя летучие отряды Тохтамыша, которые сжигали все на своем пути, поворачивали назад, думая тихо отсидеться в своих вотчинах. Другие же вообще не трогались с мест.

Но как бы ни бахвалились московиты, подбадривая себя, они по-настоящему осознали опасность, когда не с одной, напольной, а уже со всех сторон окружила Кремль темная масса ордынцев - это хан Тохтамыш привел все свои тумены.

Враги уже близко подступали к стенам, деловито оглядывали валы, рвы, наполненные водой, ворота, примериваясь к штурму.

- А ну-ка, - обратился купец-суконщик к соседу, молодому парню. - Пальни из своего «тюфяка», пусть попробуют нашей железной каши…

Он подбежал еще к нескольким пушкарям и уже не попросил, а почти приказал сделать то же самое: здесь, на Фроловской башне, суконщик стал начальником. Его послушались.

Исторгая дым и мелко нарезанную сечку из болтов и железа, «тюфяки» рявкнули одновременно так громко, что внизу заметались лошади. Десятки ордынцев попадали с лошадей: из-за внезапности залпа убитых и раненых оказалось много.

Обозленные воины хана выпустили в ответ тысячи стрел. Но зубцы стен и сами башни хорошо укрывали московитов, и стрелы почти не причиняли им вреда…

С наступлением сумерек окрестности Москвы осветились пожарами. Горело то в одном, то в другом месте. На стенах никто не спал. Во многих подвалах хмельное закончилось. Где еще оставалось, князь Остей приказал своим дружинникам содержимое бочек вылить. После того как хан привел свои несметные тьмы, гуляки и сами одумались - протрезвев, с большим рвением, как это бывает по окончании загула, принялись за работу: таскали на стены камни, бревна, рубили в кузнях железную сечку.

Ночью в стане врага тоже не спали, там полыхали факелы, в их отсветах было видно, как конные собирали в кучу каких-то людей. Слышался рев быков. Затем животных запрягли в повозки, и они тронулись к кремлевским стенам. За повозками гнали толпу.

Первым догадался суконщик.

- Гонят к нам пленных, чтобы засыпать рвы. Эй, у котлов, не дремать, кипятите воду, смолу. Пушкари, будьте наизготове!

- Значит, стрелять станем по своим? - мрачно спросил кто-то из пушкарей.

- А что делать?! - вопросом на вопрос ожесточенно ответил суконщик.

Ордынцы гнали толпу, как скотину, бичами и копьями. Потом пленных разделили: одних на расстоянии двух полетов стрелы заставили рыть землю и наполнять ею повозки, другим, вооруженным заступами, приказали идти ко рвам.

Когда быки подвезли первые повозки и пленные, взобравшись на них, начали сыпать землю в воду» снова рявкнули «тюфяки», посыпая всех, кто находился внизу, железной сечкой. В отличие от лошадей, быки после ранения не. кидались в стороны, стойко перенося боль, но уж когда полились со стен кипящая вода и смола, тут уж и они не выдержали: дико взревев и выворотив оглобли, бросились куда глаза глядят. Пленные побежали тоже. Убитые и тяжелораненые остались лежать на валу. Ордынцы, убедившись в неосуществимости дела, которое они задумали, прекратили всякие действия. В их стане установилось спокойствие, лишь горели, потрескивая дровами, костры, и постовые прохаживались.

Рано поутру за подмосковным лесом заиграла заря - любоваться бы на неё да любоваться. Однако защитникам Кремля открылась иная картина: внизу валялись искореженные повозки, лежали убитые люди, пронзенные стрелами, пробитые сечкой, сожженные смолой или ошпаренные кипятком…

Отполыхало малиновыми красками небо, взошло солнце, а в лагере врага все еще стояло затишье. Потом в сопровождении двухсот конников на белом коне появился у стен племянник хана Акмола. На чистом русском языке он обратился к защитникам:

- Я бывал в вашем Кремле и знаю, что самые удобные ворота - Фроловские. Они шире остальных, и через них пройдет много конников. Откройте их. Великий хан пожалует вам не только свободу, но и даст каждому много золота…

Парень-пушкарь заволновался:

- Близко стоит… Может, жахнуть?

- Погодь… Теперь моя очередь. Уж из самострела я точно сниму этого красавца с белой лошади… - сказал суконщик.