Валентин Дитякин - Леонардо да Винчи

На широкую тропинку, по которой они спускались вниз, медленно выползала змея.

— Леонардо, Леонардо!

Охваченный страхом, Франческо прыгнул в кусты. Клетки из его рук упали на землю, перепуганные щеглы, дятлы и малиновки подняли многоголосый писк.

Леонардо кинулся вперед и быстрым, сильным движением палки крепко прижал к земле голову змеи. Один, два, три удара — и змея была мертва.

Прошло всего несколько секунд. Франческо, стоявший с зажмуренными глазами, недоумевал: вместо отчаянных криков — тишина. Он медленно приоткрыл глаза и увидел своего друга, склонившегося над змеей.

— Леонардо! Что ты делаешь!

Наконец после молчания, показавшегося Франческо вечностью, он слышит сначала тихий, а затем все более громкий смех друга. Франческо не в силах удержаться, и оба они заливаются смехом.

— Хороши мы... — говорит Леонардо сквозь душащий его хохот, — обыкновенного ужа приняли за ядовитую змею!..

И снова смех одолевает его и не дает выговорить ни слова.

Франческо смущен: ведь это он со страху крикнул: «Змея!» Он сердится. Действительно, принять смирного, спокойного, благодушного ужа за ядовитую змею смешно. А если бы это оказалась настоящая змея?.. Франческо хмурится, он готов, если Леонардо будет смеяться над ним, сейчас же кинуться в драку. Но Леонардо уже перестал смеяться и зашагал дальше.

Солнце совсем близко к закату. Утомленные долгой прогулкой, друзья молча спускаются в долину. Нагретая за целый день дорога приятна для босых ног.

По затихающей долине мелодично разносятся звуки колокола. В Ан-киано звонят к вечерне. Друзья ускоряют шаги и входят в селение. На пороге длинного, приземистого дома стоит высокий, крепкий, с большой густой бородой старик и, приложив руку к глазам, вглядывается в даль. При виде Леонардо на лице его появляется добрая, радостная улыбка. Это дедушка Леонардо. С удовольствием он осматривает стройную, сильную фигуру мальчика. Ласково кладет он свою большую руку на кудрявую голову внука и ведет его, усталого, по полного впечатлений, в дом.

В ДОМЕ

ВИНЧИ

ЕОНАРДО любит этот старый уютный дом, прочно сделанный из больших, массивных (камней. Огромные дубовые балки, поддерживающие потолок, небольшие окна, тяжелая мебель, изготовленная искусными флорентийскими резчиками. В доме все дышит достатком — недаром уже четыре поколения семьи беспрерывно выполняют обязанности нотариусов, людей уважаемых, пользующихся большим (доверием. К доходам от обязанностей нотариуса прибавляются — правда, небольшие — и доходы от маленького участка земли и виноградника.

Леонардо думал, что он всегда, со дня своего рождения, жил в этом старом доме. Во всяком случае, никакого другого он не помнит и не знает.

Отец Леонардо часто приезжал сюда, в Винчи, из Флоренции, где он заканчивал свое образование. Веселый, жизнерадостный, легкомысленный, он полюбил красивую крестьянку Катарину, но вскоре они расстались.

Разойдясь с Катариной, Пьеро женился на девушке из богатой семьи — Альбьере Амадори. Альбьера своих детей не имела и всю свою материнскую нежность перенесла на Леонардо. Особенную же любовь к нему питали дед и бабушка.

Мягкий, спокойный характер Леонардо располагал к нему всех родных. Он учился охотно, без принуждения, с интересом. Его главным развлечением были прогулки по окрестностям. С годами прогулки все более и более удлинялись. Мальчик был физически хорошо развит и силен, как немногие из его сверстников.

Воспитанием и обучением Леонардо занимался сам дед, Антонио да Винчи. Он был уже стар в это время, но полностью сохранил ясность ума. Много поживший и побродивший на своем веку, перевидавший множество людей, умный и наблюдательный, он хорошо понимал натуру своего внука. Ему нравилось в нем все — и внимательная сосредоточенность на уроках арифметики, и легкость в усвоении латинского языка (без которого в ту пору нельзя было и шага ступить), и его любовь к природе, и его интерес к людям, и особенно его страсть к рисованию.

Дед любил рассказывать внуку разные житейские истории. Он рассказывал ему о больших городах — о Флоренции, Риме и Милане, о море и морских портах — Генуе и Венеции.

В дом часто приходили люди самого разнообразного общественного положения. Здесь бывали купцы, помещики, настоятели монастырей, бывали и простые крестьяне. То скупо, то пространно излагали они сэру 1Пьеро свои дела, посвящали его в свои планы или горестно жаловались на судьбу, на неурожай, на притеснения помещиков.