Андрей Косёнкин - Юрий Данилович - След

Вздорный, пустой человек Федька Ржевский, ан шуму от него много. А где шум, там и польза.

Да ведь и иные, что потише и поумней, наведывались. И это обстоятельство особенно было радостно Юрию - знать, не одинок он в Руси!

Нет, уже не одиноки были московские братаны! На Руси-то всегда слушают не того, кто о ней хлопочет, а того, кто орёт громчее.

Однако, как бы ни был долог татарский волок, но и он когда-то кончается. В конце октября Юрия и Михаила позвали к Тохте.

Посреди широкого, мощённого камнем двора развевалось белое ханское знамя с бунчуками из ячьих хвостов, что, подобно ступеням лестницы, возносились один над другим. На знамени - серый охотничий кречет, закогтивший чёрного ворона. То знак Чингизова рода, восходящего от некоего Бодунчаpa, что был беден и жил соколиной охотой. Сам Божественный Чингис-хан, государь государей, обладатель несметных богатств, до конца своих дней был чужд роскоши. Умер в походной кибитке, так же просто и строго, как прожил свою великую жизнь. Ту строгость и простоту завещал он и чингизидам. Однако же много есть искушений на свете…

Тохтоев дворец, возведённый из гладкого белого греческого камня, слепил великолепием. Медная крыша, будто оплавляясь, стекала на высокие стены, фряжские стекла блестели в узких, как монгольские глаза, окнах. У входа в два ряда стояли ханские нукеры с обнажёнными саблями. В долгих коридорах, освещённых огнями византийских светильников, звуки шагов глохли в ласковой плоти бухарских ковров.

В огромной, круглой, как юрта, зале - высшие ордынские сановники, влиятельные темники, орхоны, нойоны, огланы, знатные беки; здесь же в грубых суконных рясах, в вытянутых колпаках монгольские ламы; здесь же юные царевичи, Тохтоевы сыновья Инсар с Ильбасаром, здесь и Тохтоевы жены…

Словом, цвет и слава всей Золотой Орды.

Прямо посреди пола, в выложенном камнем очаге жарк0 горит огонь. Сладкие аравийские благовония разносятся от кумирен, стоящих тут и там на высоких треногах. Но и аравийские благовония не в силах перебить терпкий, кислый запах конского пота, прочно приставший к вечным воинам и кочевникам.

В белых одеждах, суров и покоен, на приступе в семь широких ступеней, покрытом золотой кошмой, будто паря надо всеми, сидит белый царь - хан Тохта.

Гюис ад-дин Тохта взошёл на ордынский престол кривым путём. Впрочем, время его вхождения во власть не оставляло иного - надо было убить либо ждать, когда убьют тебя самого. Тохта, разумеется, выбрал первое.

Дело в том, что по смерти хана Менгу-Тимура нарушился порядок престолонаследия, заповеданный Чингизом. С того и началась великая смута в Джучиевом улусе, длившаяся чуть ли не двадцать лет. Ибо предупреждал же Владыка Человечества Божественный Чингисхан: если у государей, которые явятся после меня, их багатуры, нойоны и беки не будут крепко соблюдать Джасак, то дело государства потрясётся и прервётся. Опять станете охотно искать Чингисхана и не найдёте…

Итак, престол должен был перейти к молодому Тула-Буге, сыну старшего брата Менгу-Тимура Тарбу. Но этому воспрепятствовал хан Ногай. По настоянию всесильного темника власть неожиданно свалилась в руки младшего брата покойного хана Туда-Менгу. Более нелепый выбор трудно вообразить, ведь сказано же: выбирайте достойного из наследников, которому можно вверить правление. Туда-Менгу по слабости ума и воли был дитём на великом престоле. Однако за тем он и надобен был Ногаю, чтобы ослабить влияние рода Беркевичей.

И Ногай был чингизидом, но он принадлежал к числу тех его потомков, чьи отцы никогда не занимали ханского трона, и, следовательно, согласно закону он не мог претендовать на него. Тем не менее победитель Византии был одним из самых могущественных и грозных ордынских князей, его владения распростёрлись по лицу земли от Каспийского до Чёрного моря, от Днепра до Дуная! Знать, мало того было ногайскому хану, ему захотелось править всей Золотой Ордой!

Но можно ли править царством, не восседая на троне?

Можно. Если, конечно, ты силён и умён настолько, что сам сажаешь на трон того, кого хочешь, и сваливаешь того, кто себе неприятен. Этого и добивался Ногай. А может быть, его планы шли куда дальше: сначала ослабить власть Беркевичей, а после и вовсе уничтожить царственный род и тогда уж возвыситься надо всей Золотой Ордой полноправным владыкой?

Но спустя пять лет возросшие сыновья Менгу-Тимура Алгу и Тогрыл, а с ними и сын Тарбу Тула-Буга предложили дяде добровольно принять отставку. Туда-Менгу долго уговаривать не пришлось, он с радостью отрёкся от непомерной для него ноши в пользу племянника. (Только вот пожил после своего отречения добрейший Туда-Менгу странно недолго. Поговаривали, что его отравил Тула-Буга. Зачем ему было травить отрёкшегося - непонятно. Но вряд ли слух тот появился случайно, потому что спустя некоторое время он сильно пригодился другому из братьев Менгутимурычей. Главное ведь - заронить семена сомнения, не так ли?)