Андрей Косёнкин - Юрий Данилович - След

«Безрассудным-то быть хорошо, когда терять нечего, а я, слава Богу, не на пустом месте сынов оставляю…»

Так думал Даниил Александрович, когда приходилось ему выслушивать очередную жалобу на старшего сына. Вот и выходило: если открытых врагов у Юрия не было, то тайных недоброжелателей вполне хватало. Поди разберись кто из них про то давнее озорство прознал да ещё и навёл поддубенских мужиков на ябеду - Москва-то большая.

- Ну так кто?

Юрий видел: Ванька, чувствуя над ним свою верхоту, нарочно тянет, посмеивается: мол, кто у нас старший-то? И сделать с ним ничего нельзя - коли упрётся, так слова не вытянешь. А ведь знает!

«Лаской нешто попробовать?..»

- Батюшка больно уж гневен, сам не пойму, чего я сделал? Скажи уж, Вань, не томи! Ведь знаешь! - взмолился Юрий.

Иван ещё потянул, поиграл глазами и всё же сказал:

- Знать - не знаю… Да только сдаётся мне, что мужиков тех подбил на клевету не иначе как боярин Акинфа Гаврилыч, «Ботря!»

Юрий чуть по лбу себя не стукнул - как же ему самому-то в голову не взошло?

«Ясное дело, Ботря!..»

Боярин Акинф Гаврилович Ботря, по прозванию Великий, пришёл на Москву недавно. И пришёл он как раз из Переяславля!

Давно уж боярин тот, как лисий хвост, по земле мечется! Сначала служил на Переяславле Дмитрию, затем Андрею усердствовал, потом снова Дмитрию, потом снова Андрею. Когда Андрей взял окончательный верх на братом, Акинф Гаврилыч оставил свою переяславскую вотчину, поплёлся за ним во Владимир. Поди рассчитывал, что великий князь за перемётное то усердие наградит его путным доходом. Ан Андрей, знать, невысоко оценил достоинства Акинфа Великого, а уж как укрылся на Городце, и вовсе не допустил до себя - на Городце-то и без Ботри от бояр тесно. Обиделся, что ли, боярин на великого князя - пришёл под руку младшего Александровича. Да ведь навряд ли лишь от одной обиды он на Москву перекинулся - чует, пёс, где власть скоро будет…

Имя боярина, вовремя подкинутое Иваном, жгло Юрия гневом, точно уголь держал в руке. Уголь из руки можно выкинуть, а от гнева-то как избавишься? Хотелось немедленно отыскать того Ботрю, ухватить за бороду, приволочь к отцу, чтоб покаялся. Да ведь боярин - просто так за бороду не ухватишь, нужно ещё доказать ту вину!

«Погоди! А почему Ботря-то? - опомнился в гневе Юрий, точно пелена спала с разума. - Ванька-то баял про моих местников, а Ботре-то я вроде дорогу не заступал ещё. Какое у него зло на меня?»

А Иван тихонько своё талдычит:

- Я ведь сведал, брат…

- Что?

- А кто из переяславских бояр с батюшкой за ту землю тягался, когда спор был из-за неё. Последний-то раз это было в те поры, когда Фёдор Ростиславич Чёрный накоротко в Переяславле вокняжился… - Иван умел говорить долго, занудливо, как пономарь.

- Ну, так кто? - нетерпеливо перебил его Юрий, дёрнув головой на сторону. Кабы батюшка увидел его в сей миг, он бы вновь огорчился: зело похож был Юрий на брата Андрея!

- Я же и говорю: Акинф Гаврилыч Ботря.

- Точно ты сведал?

- Точно, брат. - Иван улыбнулся. - Знать, он давно на ту землю глаз наметил. Вот и объезжает мужиков исподволь, уж не знаю, чего им сулит. Ан думает, коли те мужики под него заложатся, так батюшка ему и землю отдаст. - Иван коротко рассмеялся, будто прокашлялся. - На-кося, выкуси! Не для того, чай, у батюшки руки, чтоб от себя-то отпихивать, - повторил он отцовы слова, сказанные о поддубенцах. Знать, и правда подслушивал.

Юрий метнул взгляд в сторону большой княжеской горницы, и Иван, видно, по одному его взгляду понял намерение брата немедленно растолковать отцу боярскую каверзу.

- Погоди, Юрич, - предостерёг Иван. - То ещё доказать надо.

- Так ты ж вона как говоришь!

- Я-то говорю, что сам надумал… - веско возразил Иван, и Юрий понял, что коли дело не так обернётся, Иван от тех слов и открестится. - Для начала-то надо мужичков тех попытать: сами ли они на Москву прибежали аль всё же науськал их кто обнести тебя клеветой?

- Да не клевету они нанесли, - хмуро сознался Юрий.

- Не в том суть, - махнул Иван пухлой рукой. - Главное, чтоб они на Акинфа-то доказали.

Юрий даже с уважением взглянул на Ивана: и впрямь умён. Но и сомнение его царапнуло: уж не против ли его, Юрия, хитрит братка? Столкнёт их лбами с боярином, а у Акинфа Гаврилыча лоб тоже, чай, не из теста, а из кости - зря что ли его Великим-то кличут?

Юрий усмехнулся:

- Чтой-то ты брат на того боярина зуб навострил?

Иван тоже усмехнулся, но зло:

- А не нравится он мне, брат.

- Пошто?