Михаил Голденков - Три льва

Мехмед IV

— Говори! — блеснули глаза Мехмеда, уставившегося на посыльного. Султан ждал вестей от Дорошенко, знал, чувствовал, что вести будут не самые приятные.

— Великий визирь докладывает тебе, о наисветлейший из светлых, что казаки и татары атамана Дорошенко разбиты, — пролепетал человек, трясясь как осиновый лист.

— Безмозглые ишаки! — нахмурил бровь султан и встал. Он был высок и худощав. Халат колыхнулся на узких плечах, словно на вешалке, от сильного порыва ветра. У Мехмеда был высокий и широкий лоб, большие светло-карие глаза, орлиный нос, небольшая борода. Обычно меланхоличный, сейчас он выглядел словно потревоженный в гнезде орел.

— Собаки! Не умеют воевать совсем, неверные псы! — метали молнии глаза султана. — Позвать ко мне великого визиря Мехмеда Кепрюлю! Полковника Абдурахмана позвать! Буду сам воевать этих русских!

Уже дважды султан Мехмед готов был посылать войска в Русь, в земли Речи Посполитой, но дважды его отговаривала жена Кютюр, женщина красивая и мудрая, чьи советы султан слушал постоянно, ибо Кютюр часто все предсказывала верно. Но нынче даже любимая жена не могла отговорить его… Решено!

— Подумай! — предупреждала его Кютюр. — Я видела сон, как ты сражаешься с тремя львами. У одного льва рыжая грива была, у другого — каштановая, а у третьего — пепельного цвета. Львы, зло оглядываясь, ушли, но ты весь истекал кровью.

— Что значит твой сон? — спрашивал, хмурясь, султан, всегда доверяющий предсказаниям жены.

— Война может быть и победной, но трудной для тебя и кровопролитной. Да и победа — сомнительной и временной. Львы вернутся…

Однако это предупреждение скорее успокоило Мехмеда, чем насторожило.

«Мне и нужна победа, пусть даже временная, пусть даже и с большими потерями, — думал он, — дальше оттягивать захват Подолья нет смысла. Или сейчас, или никогда…»

В марте 1672 года перед султанским дворцом в Андрианополе были выставлены бунчуки, а по всей Османской Империи объявляли священную войну против неверных. Одновременно шла массовая заготовка продовольствия для многочисленной армии.

2-го июня того же года из-под Андрианополя двинулся в поход полковник Абдурахман, а 4-го июня — сам султан. Переправившись через Дунай по ранее поставленному понтонному мосту, турецкая армия пошла вдоль Прута. С августа месяца турки начали строить мост через Днестр возле Жванца, а уже 12-го августа через наведенную переправу многочисленная армия смуглых, черных и светлокожих лиц под разноцветными тюрбанами, красными фесками, колпаками и медными шлемами, под грохот барабанов и гул труб вступила на территорию Речи Посполитой. После форсирования Дуная к султанской армии присоединились традиционные военные контингенты молдавского и валашского хозяев общим числом до шести тысяч воинов, а когда султанская армия была возле Днестра, к ней прибыл крымский хан Селим-Гирей с частью орды, насчитывающей почти десять тысяч татар. Прибыл и главный возмутитель спокойствия — гетман Петро Дорошенко с тремя тысячами казаков, которые в июле уже провели пару весьма удачных для себя рейдов по Галиции.

Формально походом командовал сам султан, но на самом деле войсками управлял талантливый полководец великий визирь Мехмед Кепрюлю.

Защищавший город Жванец Иероним Ланцкоронский решил не ожидать турок за стенами. Располагая сорока татарами, восемьюдесятью киянами и собственной хоругвью панцирных товарищей, храбрый подкоморий выступил и ударил по янычарам первым, смяв их ряды у переправы Днестра частыми мушкетными залпами. Турки, спасаясь от злых пуль, бежали, бросались в воду. Однако клубы дыма и эхо пушечных выстрелов говорили, что другое турецкое войско вторглось-таки в Жванец. Теперь Ланцкоронский бросился обратно, на выручку несчастным горожанам. На подступах к городу посполитые татары вдруг побросали свои хоругви, желая перейти на сторону султана. Между ними, турками и киянами Ланцкоронского вспыхнуло ожесточенное сражение. Но не выстояли тюрки перед возмущенными славянами. Посполитая тяжелая конница довершила разгром неприятеля. Вся земля вокруг стен города усеялась трупами турок и татар. Немало осман осталось лежать и на улицах Жванца. Однако Ланцкоронский, видя приближающиеся от Днестра полчища янычар, укрылся за крепкими стенами замка, послав в Каменец к Юрию Володыевскому посыльного с просьбой о срочной помощи…