Эдвард Радзинский - Наполеон. Жизнь и смерть

Здесь мы славно позавтракали. Во время еды император, конечно же, принялся оживленно беседовать с хозяином – как обычно, набрасываясь с вопросами на нового человека.

Когда мы уезжали, я пошел поблагодарить хозяина. И тот сказал мне: «Ваш генерал – само очарование. Но я не могу не удивляться его полноте… Как старый врач, я хочу предупредить – это очень опасно. Он болезненно тучный. Тучный и круглый, как китайский боров. У него еще много энергии, но боюсь, слухи о его болезни не сильно преувеличены».

Пока я все это выслушивал, император молодецки вскочил на лошадь, тронул ее с места… и вдруг спешился. И я увидел, как его под руки ведут к экипажу, который по решению врачей теперь всегда нас сопровождал. Я решил, что он, как обычно, притворяется… у него был звериный слух, и хотя мы с англичанином говорили на значительном расстоянии, он мог нас услышать и тотчас показать, как он болен. Но в экипаже у него началась сильнейшая рвота. И я понял – это уже не было притворством…

Бедный император! Ему по-прежнему казалось, что он играет, а между тем… он и в самом деле был очень болен. Он продолжал стремительно жиреть, у него совсем отвисли щеки и теперь после еды часто бывала тошнота. Я осмелился сказать, что ему не худо бы серьезно поговорить с доктором. Он рассмеялся и вдруг очень серьезно ответил: «Единственно порядочного врача они выслали, а эти – отравители. Неужели вы не поняли – меня травят. Вы же видите, как я изменился. Но, надеюсь, все выяснится после моей смерти…»

Но как они могли его травить? Я позвал графа Монтолона, который был у нас управителем дома, сообщил ему слова Государя, и мы обсудили положение. Монтолон сказал, что император уже не раз ему говорил об отравлении, но этого быть не может. Мы едим одну еду, император все время на глазах… Однако Монтолон согласился: что-то происходит, Государь наш все меньше играет в болезнь и все больше болеет.

Обсудив все варианты, мы оба пришли к единому выводу: это могло быть только вино! Он пьет свое вино, не доверяя англичанам. И пьет его – один. Ему привозили вино специально из Алжира. А ключ от винного погреба находился… у Киприани!

Проклятье! Опять Киприани! Конечно, мы вспомнили рассказ Гурго о лже-шпионе… И я сказал: «А если он… обманывает императора?!»

С этой минуты мы не спускали глаз с проклятого корсиканца. Перед тем, как он спускался в погреб, мы с Монтолоном прятались там за бочками и наваленной конской сбруей… И вот однажды корабль привез для императора его вино из Алжира. Мы, как всегда, заняли свой наблюдательный пункт.

В погребе появился Киприани… И мы увидели, как он неторопливо открывает бутылку за бутылкой только что привезенного алжирского вина и… что-то туда подливает! Я первым выскочил из укрытия. Но Киприани, увидев меня, совсем не смутился, а как-то зло спросил, что я тут делаю.

Вышедший из укрытия следом за мной граф сурово спросил его о том же. Киприани засмеялся и ответил: «Доливаю воду в вино по приказанию императора».

Монтолон тотчас поднялся наверх и все рассказал императору.

«Совершенно верно, – сказал Государь, – я велел ему сделать это».

И тогда мы решились… Мы тайно перелили вино из бутылок императора в общие и начали потчевать им Киприани. Корсиканец, в отличие от императора, обожал выпить. И пил вино бокалами…

Маршан остановился и усмехнулся.

– И что же? – не выдержал я.

– Не догадались? Он вскоре умер!.. Через месяц после его смерти остров покидала Альбина Монтолон, и мы тогда получили окончательное подтверждение. Император был с ней очень сух и даже не пошел проводить. Он сказался больным и наблюдал через ставни, как она и ее дети садятся в экипаж. В последнее время он делил ее с молодым английским офицером Бэзилом Джексоном – об этом при мне императору сообщил Киприани. И император тогда сказал:

«Она мне больше не нужна… интриганка, ссорившая меня со всеми и отдающая сердце только за выгоду…» Но все равно перед отъездом передал ей весьма кругленькую сумму… А ее муж, граф Монтолон, как вы знаете, остался… К чему я это рассказываю? Уже садясь в экипаж, Альбина вспомнила, что забыла отдать книгу, которую взяла почитать… На титульном листе было написано имя ее владельца – Киприани! Это была книга… о знаменитой отравительнице, маркизе Мадлен де Бренвийе, которая постепенно, малыми дозами мышьяка убила отца и обоих братьев, чтобы завладеть их состоянием. На страницах, где цитировались допросы маркизы и шла речь о дозах мышьяка, были многочисленные пометки Киприани. В книге были подробности, заставившие меня вздрогнуть. Рвота, головные боли, сильный озноб – все, что император испытывал в последние дни. Это и были симптомы отравления мышьяком!