Сергей Званцев - Были давние и недавние

Вскоре он катастрофически влюбился в Соню Н. Он посвящал ей сонеты, но она впервые слышала это слово и была шокирована и чрезмерной рыжестью воздыхателя, и его двусмысленной профессией танцора-поэта.

Шансов Валя Парнок, видимо, имел не больше, чем водовозная кляча — прийти первой на дерби. А тем временем Николай Чангли-Чайкин действовал напористо и еще — в который? — раз сумел доказать, что женщина — это крепость, которую легче взять осадой, чем штурмом. Николай женился на Соне. На свадьбе Ваня истово играл на разбитом рояле танцы…

Через полгода Соня ушла к богачу-экспортеру Канаки, но это лежит уже за пределами нашего рассказа. Оставаясь же в его границах, отметим, что именно Николай толкнул своего отца-галантерейщика на преступление…

Николай сразу же увидел, что, если он не достанет в ближайшие дни двух тысяч рублей на свадебную поездку за границу, он потеряет все позиции, которые завоевал с таким трудом.

— Папа, — сказал он отцу, — она хочет ехать в Биарриц.

— А сколько нужно денег? — деловито спросил старик.

— Много. Тысячи полторы, две. Она привыкла к роскоши.

Старый галантерейщик ненатурально засмеялся:

— Привыкла?! Живет без родителей, у тетки — и привыкла?!

— Все равно, — убитым голосом сказал сын. — Если я не достану денег, я повешусь.

— Достанем! — крикнул отец. — Пусть повесился бы чертов барон, который носится по свету, а внучку подкинул тетке в Таганрог! — Он спохватился и на этот раз тихо и уверенно сказал: — Достанем!

Вот тут и начинается возвращение присяжного поверенного Золотарева в нашу историю. Именно ему и была поручена защита старого Чангли-Чайкина на суде, перед которым он вскоре должен был предстать по обвинению в преднамеренном поджоге своего несчастного магазина для получения страховой премии. Он обещал сыну деньги, твердо рассчитывая именно на эту премию, которую, по его убеждению, он легко получит в результате пожара. Правда, магазин не был застрахован, но для этого достаточно одного часа: страховые агенты в Таганроге — люди энергичные, жаждущие заработка. А заработок они получают только после того, как кого-то или что-то застрахуют. Волокиты здесь ждать не приходилось. Без волокиты последует и так называемый «страховой случай», то есть пожар. Мало ли от чего могут загореться столь горючие целлулоидовые воротники и манжеты! Разве люди не знают, что целлулоид горит особенно охотно? Знают! Ну, а заодно загорятся и манишки, и дамские панталоны, и корсеты с китовым усом, и разноцветные пуговицы, которые лежат в ящиках уже седьмой год без спроса, потому что они не кокосовые, модные, а какие-то деревянные: покупал в кредит, а в кредит присыплют товар сортом похуже. Но неважно! На всякий товар — своя цена, а страховка будет в размере полной стоимости. Только так!

— Деньги я достану через неделю, — твердо сказал сыну Чангли, обдумав всю процедуру: день — на страховку, день-два — на пожар, дня три — на оформление и получение денег.

Сын ушел обрадованный и вместе с тем задумчивый: откуда отец возьмет такую сумму? Займет, конечно! Но ведь придется платить проценты…

Страховым агентом общества «Саламандра» был, между прочим, старый Илья Федорович Слезников. Ему перевалило за восемьдесят, но он по-прежнему волочился за доступными красотками, выпивал по маленькой, и по-прежнему все знакомые звали его Ильюшкой. Имущества у него числилось: старый топчан, на котором он спал в короткие стариковские ночи, и щегольская палка-тросточка с набалдашником, изображающим голую женщину.

Агентом страхового общества Ильюшка сделался совсем недавно и даже невзначай. Прогуливаясь, по обыкновению, со своей щегольской тросточкой, которую он умел крутить в воздухе, как французский тамбур-мажор крутит жезл, приводя в восхищение таганрогских мальчишек, он слегка припадал на правую подагрическую ногу и все же не терял лихой походки; в старом, истрепанном пиджаке, в брюках с бахромой и с шейным платком вместо воротника, Илья Федорович ни в какой мере не опускал седой головы в старой рваной шляпе перед прохожими.

И вот однажды его внимание остановило рукописное объявление, приклеенное на дверях таганрогского отделения страхового общества «Саламандра». Илья Федорович прочел, шевеля губами с окурком:

— «Ищем сдельных агентов по страхованию. Хорошее вознаграждение».

И тут его судьба была решена. Он, наверно, сильнейшим образом поразил своим появлением заведующего отделением украинца-толстяка Соломатенко. Однако быстро соображающий полпред горящей, но не сгорающей «Саламандры» решил в душе, что он тут ничем не рискует, благо никакого жалованья агентам не платилось, а буде Ильюшка кого застрахует, то и получит свой процент, вот и все. Поэтому разговор состоялся весьма благожелательный, и через десять минут Илья Федорович вышел на улицу, ощупывая в кармане своего видавшего виды пиджака несколько новеньких хрустящих полисов, уже подписанных Соломатенко и припечатанных печатью. Только и оставалось вписать имена новых страхующихся и получить их подпись, равно и первый взнос.