Теодор Моммзен - История Рима

Государственное устройство Карфагена известно нам только в общих чертах. Главными делами государственного управления заведовал совет старейшин, состоявший из двух царей и 28 членов – все они избирались ежегодно, цари (шофеты) обыкновенно были только верховными судьями. Совет старейшин избирал на неопределенное время главнокомандующего, облеченного самыми широкими полномочиями. Приблизительно около 450 г. в виде противовеса стремлениям некоторых знатнейших и богатейших родов, особенно рода Магонов, захватить в свои руки всю власть остальные аристократические роды добились учреждения коллегии ста судей (точнее – ста четырех). Первоначально эта коллегия должна была судить шофетов, главнокомандующих и старейшин по окончании срока их службы, но затем мало-помалу она сосредоточила в своих руках все влияние, так как страх пред контролем этих, обыкновенно пристрастных и жестоких, судей заставлял всех административных лиц сообразовываться с их желаниями. Выборы в члены старейшин и судей производились путем открытой покупки голосов, и потому доступ к этим должностям имели лишь богатые; среднее гражданство не играло в управлении никакой роли, низший класс был совершенно бесправен. Издревле существовала в Карфагене демократическая оппозиция, но она стала усиливаться лишь со времени Пунических войн, когда ряд поражений ясно раскрыл всю непригодность существовавшей организации. В оппозиции были реформаторы и патриоты, но в самой основе своей и эта партия была испорченна и безнравственна. Уже одною своею необузданностью она обрекала себя на бессилие провести серьезные реформы: раз государственные перевороты совершались – как это бывало в Карфагене – уличными мальчишками, они, конечно, не могли дать серьезных средств для серьезных исправлений в государстве.

Карфаген был в свое время богатейшим городом мира. Сельское хозяйство, лежавшее в основе его благосостояния, почиталось занятием почетным, и знаменитый Магон оставил сельскохозяйственный трактат, который считался в древности образцовым и по повелению римского сената был переведен как руководство для италийских землевладельцев. В Карфагене были выработаны те приемы извлекать всевозможные выгоды из почвы и от подданных, которые впоследствии усвоил Рим. Тщательно разрабатывались в Карфагене и те отрасли знания, которые имели отношение к торговле и мореплаванию. Государственное хозяйство достигло в Карфагене такой степени развития, что возникали планы государственных займов в современном нам смысле этого слова и в обращении были денежные знаки, соответствующие нынешним ассигнациям, вовсе не известные в других государствах древней Европы. Государственные доходы были громадны, и, при всей продажности и недобросовестности администрации, их с избытком хватало на текущие расходы, а когда, после второй Пунической войны, римляне наложили на Карфаген огромную по тому времени контрибуцию – в 340 000 талантов [5]в год в течение 50 лет, надеясь этим окончательно обессилить побежденного врага, карфагеняне не только уплачивали эту сумму без специальных налогов, но через 14 лет предложили сразу погасить все остававшиеся 36 взносов. Можно сказать положительно, что если бы задачи государства сводились только к управлению финансами, то нигде и никогда они не были разрешены лучше, чем в Карфагене.

К моменту своего столкновения и Рим, и Карфаген были одинаково земледельческими и торговыми городами, но в Риме преобладало сельское хозяйство над денежным, а в Карфагене – наоборот; в Риме большинство населения было собственниками и потому было консервативно, а в Карфагене масса населения ничего не имела и потому легко поддавалась и золоту аристократов, и обещаниям демагогов. Государственное устройство обоих государств по существу было аристократическое, но римский сенат принимал в себя все лучшие силы и таланты народа, полагался на нацию и не опасался выдающихся людей, которые, в свою очередь, действовали всегда в полном согласии с сенатом, поэтому Рим никогда не делал боязливых уступок в несчастные моменты, – в Карфагене же наиболее способным государственным деятелям приходилось быть почти в открытой борьбе со столичным правительством и это правительство никогда не решалось на последние усилия, которые могли дать огромные выгоды, но в то же время неизбежно усиливали влияние отдельных лиц.

Различно господствовали Рим и Карфаген над подчиненными общинами. Рим постепенно открывал их членам доступ к правам гражданства, предоставлял и им выгоды от приобретенных успехов, не облагал их постоянными поборами. Карфаген же во всем этом держался прямо противоположной политики, и в то время, как каждая из союзных с Римом общин рисковала только потерять, если бы пало правительство, которое так заботилось о ее интересах, в карфагенском государственном союзе положение каждой общины могло только улучшиться с падением Карфагена.