Дхан Мукерджи - Белый Клык. Лучшие повести и рассказы о животных

Медведи бывают двух видов – одни едят мясо, другие нет. У хищного медведя резкий характерный запах, который сразу выдает его присутствие, а у медведя, который питается растительной пищей или муравьями, запах слабый, и рассчитывать на этот запах не приходится, потому что услышать его можно в лучшем случае в четырех шагах. Вместе с тем такой медведь менее опасен и обычно избегает людей. Человечьего мяса медведи не едят, но порой медведь бывает до того разъярен, что может загрызть человека. Когда медведь отведает крови, в нем просыпается свирепость, вообще ему не свойственная. То же можно сказать о некоторых других животных.

Усвоив уроки, преподанные нам самой природой на столь разнообразных примерах, мы с отцом никогда не ели мяса.

Я рассказал о медведях так подробно потому, что кормила нас прежде всего охота на них. Шкуры их пользовались за границей большим спросом. Медвежья охота нисколько не затрудняла отца, потому что нервы у него были удивительно крепкие. Медведь сам подставляет себя под выстрел, поднимаясь на задние лапы, не в пример тигру и другим хищникам, которые сразу прыгают на человека, не давая хорошенько прицелиться.

Как-то раз мы с отцом бродили по лесу и незаметно для себя набрели на медвежью берлогу. Едва мы ее увидели, как послышалось ворчание и глухой рев. Мы попятились и в полумраке леса увидели, что на нас надвигается черная громада. Отец велел мне встать сзади, и я повиновался, но, наклонясь, выглядывал из-за его спины: мне хотелось увидеть, что будет. Стрелять наугад в темную громаду не было смысла, потому что там, где шерсть у медведя длинная и густая, пуля может скользнуть по нему, не причинив вреда. Будь это тигр, тогда пришлось бы сразу стрелять ему в грудь или спину, чтобы перебить хребет, – это, пожалуй, в некотором отношении даже проще. По реву мы точно знали, что это медведь, но вынуждены были подпустить его поближе, а это давало ему немалое преимущество. Вот уже ясно видно: огромный черный зверь бежит прямо на нас, но отец даже не пошевелился. Неужели он оцепенел от страха? А медведь все ближе, ближе. Мне показалось, что шерсть его встала дыбом от ярости. Глаза метали пламя, а с высунутого языка падала на землю белая пена. Зубы его сверкали, как ножи, однако отец и пальцем не шевельнул. Я хотел бежать, но ноги у меня словно свинцом налились, и я прирос к месту, скованный страхом. Вдруг медведь встал на дыбы. На задних лапах он, казалось, двигался еще быстрее, чем на всех четырех, а передние были уже в каких-нибудь двух ярдах от отцовского лица. Медведь широко разинул пасть, похожую на огненную печь, где пенилась белая слюна. Я уже чувствовал на лице его жаркое дыхание, но вдруг словно электрический ток пробежал по телу отца – он вскинул ружье, всунул ствол прямо в огненную пасть, и, будто громовой раскат, грянул выстрел. Кровь хлынула ручьем, и вслед за тем раздался вой, исполненный мучительной боли, – последний отголосок жизни. Для меня это был всего только отголосок потому, что я не мог больше смотреть и зажмурился. Но вот я почувствовал, что отец трясет меня. Когда я открыл глаза, он сказал ласково:

– Бояться, сынок, неразумно. Страх убивает раньше, чем опасность приблизится. Гляди, медведь-то почти в восемь футов длиной. Жаль, что нельзя сохранить голову – череп раздроблен. Теперь надо его освежевать. Но уже темнеет. Давай залезем на дерево и подождем рассвета.

Убитый медведь оберегал нас всю ночь, пока мы спали на ветках. Ни один зверь не посмел подойти близко.

Утром мы слезли с дерева и освежевали медведя. Туша его была не тронута и шкура целехонька.

Есть три или четыре хищника, которые так опасны, что защищаться от них человек может, лишь внимательно изучив все их повадки. Таковы медведь, тигр и леопард. Но последние два не так страшны, как принято считать. Пока тигр не загрыз первого человека, он не ест человечьего мяса; леопарды, правда, часто нападают на людей. Однако осмеливаются они на это только потому, что мы их боимся. Отведав раз человечьей крови, они, в отличие от тигров, не жаждут ее вновь. Ужаснее всего то, что леопарды кидаются на детей.

Говорят, что тигр храбр, но часто он нападает просто со страху, так же как и леопард.

Я уже рассказывал, что тигры и леопарды, когда идут по высокой траве, колышут ее, образуя как бы узор: тигр – в виде полос, а леопард – в виде детских ладошек, вроде пятен на его шкуре. Получается так потому, что ходят они по-разному, Зоркий и наметанный глаз настоящего охотника узнает их мгновенно.