Дхан Мукерджи - Белый Клык. Лучшие повести и рассказы о животных

Сердце мое подпрыгнуло при этих словах, и я всю ночь не мог заснуть, так не терпелось мне поскорее пойти в джунгли.

Наконец забрезжил рассвет. В пять часов мы были уже готовы: отец положил в наши сумки вареные бобы, а потом захватил два мешка с орехами – все это вместе с дикими плодами и бутылкой родниковой воды должно было послужить нам пищей на целую неделю; мы сотворили утренние молитвы и, как только совсем рассвело, пустились в путь. Мы не пошли прямо в джунгли, потому что в столь ранний час входить туда опасно. Если тигры, леопарды и другие хищные звери, которые бродят по опушке в поисках добычи, нападут на след человека, это может плохо кончиться.

Вдруг отец молча указал на землю. Я поглядел и увидел впереди себя антилопий след. Мы пошли по этому следу и вскоре увидели отпечатки когтистых лап тигра. Отец сказал мне, что, должно быть, ранним утром, на заре, тигр пришел на берег реки и притаился, поджидая антилопу, которая тоже пришла на водопой, а почуяв врага, бросилась прочь, преследуемая по пятам жестоким хищником.

– Гляди! – сказал отец. – Следы копыт становятся все отчетливее. Значит, антилопа потеряла осторожность. Она была так перепугана, что ноги у нее стали отниматься. Она уже не могла бежать быстро. При каждом шаге копыта ее словно прирастали к земле, правда, только на один миг. Плохо ее дело.

Дальше мы увидели, что задние копыта отпечатались глубоко, а передние взрывали землю так, словно антилопа с трудом вытаскивала увязшие задние ноги. Отец сказал:

– Бедняжка свалилась замертво, не пробежав отсюда и две сотни шагов.

Не прошли мы по следам и пятидесяти футов, как из ближнего куста послышалось злобное рычание. Мы проворно залезли на высокое дерево, где тигру было нас не достать. Потом мы стали карабкаться с ветки на ветку, с дерева на дерево, как обезьяны, пока не оказались прямо над тем местом, где тигр пожирал антилопу. Было в этом зрелище что-то жуткое и захватывающее: золотисто-черный тигр лежал в луже крови, припав к туше антилопы и вцепившись зубами ей в горло. Тигры обычно съедают сначала всю мякоть – начинают с шеи, потом пожирают грудные мышцы, часть брюха и только потом доходят до ребер, приберегая их на другой день. Правда, на другой день от добычи немногое остается, потому что стоит только тигру уйти от своей жертвы, как приходят другие звери и подбирают объедки. Но нас поразило само зрелище, а совсем не то, что мы уже знали о повадках тигра. Мы видели только пурпур, золото и зелень, а если бы кто набрел на это место случайно, то даже не заметил бы тигра, которого выдавали лишь мухи да запах его тела. Сливаясь с кустом, тигр казался лишь живописным узором, сотканным из пурпура, золота и зелени.

Хищник все еще ел, а мы с отцом думали, как бы им завладеть, – ведь мы добывали себе пропитание тем, что заманивали тигров в ловушки или убивали их. Мы успели заметить на его груди кровоточащую рану. Должно быть, умирающая антилопа из последних сил ударила его копытом. Тигр, стоя на солнце, лизал свою грудь, и у нас уже не было сомнений, что он ранен. Мы не спускали с него глаз, а время шло, и наконец около девяти часов тигр с трудом отполз под куст и заснул. Видно, он решил, что уже поздно возвращаться в свое логово, и, кроме того, ему не хотелось оставлять добычу без присмотра, а поэтому, вместо того чтобы уйти, он отполз от туши антилопы футов на девять и улегся под кустом.

Вскоре мы обратили внимание на то, что ветки под нами как-то странно колышутся; всмотревшись пристальнее, мы увидели между листьями черные носы, которые, раздуваясь, принюхивались к убитому зверю. Это были лисы и шакалы. Они учуяли добычу издалека и пришли, чтобы урвать свою долю костей и объедков. Когда они приблизились, тигр издал какой-то странный, почти собачий лай, и кусты затрепетали, словно пламя зеленых факелов, когда налетает ветер. Этот трепет то и дело сменялся полной неподвижностью, пока, наконец, не наступило окончательно мертвое безмолвие тропического полудня.

И все утро носы мелких хищников настороженно подбирались к самой добыче, щелкали челюсти, и шакалы, бедные, голодные шакалы, старались ухватить свой кусок мяса; тогда тигр сердито рычал, и они отскакивали, колыша ветки кустарника. Все происходило почти бесшумно, зато поглядеть тут было на что. Если убегал шакал, кусты заметно шевелились. Если лиса – кусты чуть вздрагивали, словно шкура у спящей собаки, которая видит дурной сон.

Вдруг кусты зашевелились не так, как раньше. Ветки и листья хлопали друг о друга, словно детские ладошки. Листья двигались с разных сторон и сходились к тому месту, где лежала мертвая антилопа, облепленная мухами. Хлопанье листьев не прекращалось несколько минут. Было в нем что-то зловещее, и я вздрогнул. Отец схватил меня за руку.