Джейн Остин - Гордость и предубеждение

Она улыбнулась, но ничего не сказала в ответ. Несколько удивленный ее молчанием, он повторил свой вопрос.

– О, я услышала вас очень хорошо, – ответила Элизабет, – но не могла сразу придумать, что сказать в ответ. Знаю – вы хотели, чтобы я сказала «да», и тогда бы вы получили удовольствие, презирая мой дурной вкус. Но я тоже получаю удовольствие, когда разрушаю подобные коварные замыслы и лишаю человека возможности потешиться пренебрежением. Поэтому мой ответ будет такой: я вообще не хочу танцевать рил! Теперь можете меня презирать, если есть такое желание.

– Да нет у меня такого желания!

Элиза ожидала, что он обидится, и поэтому была крайне удивлена его галантностью; вообще-то ее манерам была присуща смесь игривости с доброжелательностью, и поэтому трудно было представить, что кто-то может на нее обидеться; к тому же никакая женщина никогда не очаровывала Дарси так сильно, как она. Он действительно считал, что если бы не низкое происхождение родственников Элизабет, то опасность брака с ней могла стать вполне реальной.

Мисс Бингли заметила (а скорее – заподозрила) достаточно, чтобы почувствовать ревность; поэтому ее желание избавиться от Элизабет только усилило ее большую заботу о выздоровлении дорогой подруги Джейн.

Она часто пыталась вызвать у Дарси неприязнь к их гостье, разговаривая об их воображаемом браке и планируя их дальнейшую счастливую жизнь.

– Надеюсь, – сказала она ему на следующий день во время прогулки среди кустарниковых насаждений, – когда это памятное событие произойдет, то вы не забудете намекнуть вашей теще, что лучше ей держать язык за зубами; если вам удастся – вылечите младших сестер от пагубной привычки бегать за офицерами. А еще – если мне позволено касаться такой деликатной темы – попробуйте устранить один маленький недостаток вашей дамы, а именно ту черту ее характера, которая граничит с тщеславием и наглостью.

– Вы больше ничего не хотите добавить к вашим рецептам моего семейного счастья?

– Конечно же, желаю. Позаботьтесь, чтобы портреты дядюшки и тетушки Филипс непременно повесил в картинной галерее в Пемберли. Надо расположить их рядом с портретом вашего двоюродного деда, который был судьей. Как вам известно, они – представители одной профессии, только вот работали почему-то в разных ее областях. Что касается портрета Элизабет, то, видимо, придется вам обойтись без него, потому что вряд ли найдется художник, который сможет передать обаяние этих прекрасных глаз.

– Воспроизведение их выражения действительно будет нелегким, но можно достаточно точно скопировать их цвет и форму, а также ресницы – они так безупречно хороши!

Вдруг им встретились миссис Херст и сама Элизабет, которые прогуливались по другой тропинке.

– А я и не знала, что вы собираетесь на прогулку, – сказала, смутившись, мисс Бингли, потому что не была уверена – услышали их разговор или нет.

– Вы же нас просто обманули, – ответила миссис Херст, – сами сбежали и не сказали нам, что идете гулять.

С этими словами она взяла мистера Дарси за свободную руку, предоставив таким образом Элизабет возможность идти дальше самой. Ширина тропы была как раз достаточной для троих. Мистер Дарси, почувствовав, что она поступила некрасиво, тут же сказал:

– Эта тропинка недостаточно широка для нашей компании. Давайте лучше выйдем на аллею.

У Элизабет не было ни малейшего желания оставаться с ними, поэтому она засмеялась и ответила: – Что вы, не надо! У вас такая замечательная компания! Вместе вы выглядите еще лучше. Появление четвертого человека только испортит красоту этого зрелища. Всего наилучшего.

И она весело направилась прочь, а потом, прогуливаясь туда-сюда, радовалась тому, что через день-два сможет вернуться домой. Джейн уже настолько поправилась, что собиралась в тот вечер выйти на час-другой из своей комнаты.

Когда дамы вышли после обеда из-за стола, Элизабет побежала к своей сестре, заставила ее тепло одеться и привела в гостиную, где ее с удовольствием встретили две подруги, наперебой выражая свою радость. Элизабет никогда не видела их такими доброжелательными, как в течение часа, который прошел до прихода джентльменов. Собеседницами сестры были очень интересными. Какую-то шутливую историю они рассказывали точно и образно, анекдот – с юмором, а над своими знакомыми шутили с веселым энтузиазмом.

Но когда в комнату зашли мужчины, Джейн перестала быть главным объектом внимания сестер. Мисс Бингли сразу же направила свои глаза на мистера Дарси; не успел он сделать и нескольких шагов, как она уже собралась что-то ему сказать. Но тот обратился к мисс Беннет, вежливо поздоровался с ней и поздравил с выздоровлением. Мистер Херст едва заметно поклонился и пробормотал что-то вроде «я очень рад»; а многословие и эмоциональность содержались именно в поздравлениях Бингли. Чувство радости, симпатии и заботы переполняли его. Первые полчаса он только и делал, что подбрасывал в камин дрова, чтобы Джейн опять не простудилась от смены комнаты; затем она, выполняя его пожелания, села с другой стороны камина, чтобы быть подальше от двери. Наконец он уселся рядом с ней и почти ни с кем, кроме нее, не разговаривал. Элизабет, сидя за шитьем в противоположном углу, созерцала все это с большим удовольствием.