Array Коллектив авторов - 12 великих трагедий

Лариса.Ах, как я испугалась!

Карандышев.Чего, помилуйте?

Лариса.У меня нервы расстроены. Я сейчас с этой скамейки вниз смотрела, и у меня закружилась голова. Тут можно очень ушибиться?

Карандышев.Ушибиться! Тут верная смерть: внизу мощено камнем. Да, впрочем, тут так высоко, что умрешь прежде, чем долетишь до земли.

Лариса.Пойдемте домой, пора!

Карандышев.Да и мне нужно, у меня ведь обед.

Лариса (подойдя к решетке) . Подождите немного. (Смотрит вниз.) Ай, ай! держите меня!

Карандышев (берет Ларису за руку) . Пойдемте, что за ребячество! (Уходят.)

Гаврило и Иван выходят из кофейней.

Гаврило и Иван.

Иван.Пушка! Барин приехал, барин приехал, Сергей Сергеич.

Гаврило.Я говорил, что он. Уж я знаю: видно сокола по полету.

Иван.Коляска пустая в гору едет, значит господа пешком идут. Да вот они! (Убегает в кофейную.)

Гаврило.Милости просим. Чем только их попотчевать-то, не сообразишь.

Входят Паратов (черный однобортный сюртук в обтяжку, высокие лаковые сапоги, белая фуражка, через плечо дорожная сумка), Робинзон(в плаще, правая пола закинута на левое плечо, мягкая высокая шляпа надета набок). Кнуров, Вожеватов; Иван выбегает из кофейной с веничком и бросается обметать Паратова.

Паратов, Робинзон, Кнуров, Вожеватов, Гаврило и Иван.

Паратов (Ивану) . Да что ты! Я с воды, на Волге-то не пыльно.

Иван.Все-таки, сударь, нельзя же… порядок требует. Целый год-то вас не видали, да чтобы… с приездом, сударь.

Паратов.Ну, хорошо, спасибо! На! (Дает ему рублевую бумажку.)

Иван.Покорнейше благодарим-с. (Отходит.)

Паратов.Так вы меня, Василий Данилыч, с «Самолетом» ждали?

Вожеватов.Да ведь я не знал, что вы на своей «Ласточке» прилетите; я думал, что она с баржами идет.

Паратов.Нет, я баржи продал. Я думал нынче рано утром приехать, мне хотелось обогнать «Самолет»; да трус машинист. Кричу кочегарам: «Шуруй!», а он у них дрова отнимает. Вылез из своей мурьи: «Если вы, – говорит, – хоть полено еще подкинете, я за борт выброшусь». Боялся, что котел не выдержит, цифры мне какие-то на бумажке выводил, давление рассчитывал. Иностранец, голландец он, душа коротка; у них арифметика вместо души-то. А я, господа, и позабыл познакомить вас с моим другом. Мокий Парменыч, Василий Данилыч! Рекомендую: Робинзон.

Робинзон важно раскланивается и подает руку Кнурову и Вожеватову.

Вожеватов.А как их по имени и отчеству?

Паратов.Так, просто, Робинзон, без имени и отчества.

Робинзон (Паратову) . Серж!

Паратов.Что тебе?

Робинзон.Полдень, мой друг, я стражду.

Паратов.А вот погоди, в гостиницу приедем.

Робинзон (показывая на кофейную) . Voila [149]!

Паратов.Ну, ступай, чорт с тобой!

Робинзон идет в кофейную.

Гаврило, ты этому барину больше одной рюмки не давай; он характера непокойного.

Робинзон (пожимая плечами) . Серж! (Уходит в кофейную. Гаврило за ним.)

Паратов.Это, господа, провинциальный актер. Счастливцев Аркадий.

Вожеватов.Почему же он Робинзон?

Паратов.А вот почему: ехал он на каком-то пароходе, уж не знаю, с другом своим, с купеческим сыном Непутевым; разумеется, оба пьяные до последней возможности. Творили они, что только им в голову придет, публика все терпела. Наконец, в довершение безобразия, придумали драматическое представление: разделись, разрезали подушку, вывалялись в пуху и начали изображать диких; тут уж капитан, по требованию пассажиров, и высадил их на пустой остров. Бежим мы мимо этого острова, гляжу, кто-то взывает, поднявши руки кверху. Я сейчас «стоп», сажусь сам в шлюпку и обретаю артиста Счастливцева. Взял его на пароход, одел с ног до головы в свое платье, благо у меня много лишнего. Господа, я имею слабость к артистам… Вот почему он Робинзон.

Вожеватов.А Непутевый на острове остался?

Паратов.Да на что он мне; пусть проветрится. Сами посудите, господа, ведь в дороге скука смертная, всякому товарищу рад.

Кнуров.Еще бы, конечно.

Вожеватов.Это такое счастье, такое счастье! Вот находка-то золотая!

Кнуров.Одно только неприятно, пьянством одолеет.