Жорж Санд - Странствующий подмастерье

– Ну что это вы такое говорите, мой друг, – сказал управляющий. – Этот план сделан моим сыном – моим собственным сыном!

– Значит, ваш сын ошибся, – очень спокойно отвечал ему Пьер.

– Да будет вам известно, мастер Пьер, что сын мой служит в управлении шоссейных дорог! – закричал господин Лербур, побагровев от досады.

– Охотно верю, – сказал, улыбаясь, Пьер, – но будь ваш сын сейчас здесь, он сам бы увидел, что ошибся, и начертил бы план заново.

– Уж не вы ли собираетесь ему указывать как, господин умник?

– На это ему указал бы его собственный здравый смысл, господин управляющий, тогда я мог бы точно следовать этому плану.

Папаша Гюгенен тихонько ухмылялся в седую бороду; он был в восторге: сын мстил господину Лербуру за те намеки, которые тот позволил себе в отношении бывшего Кассия.

– Ну-ка, поглядим, что за план, – сказал он с видом знатока и, вытащив из кармана своей длинной, доходящей до самых колен рабочей куртки роговые очки, оседлал ими нос и внимательно стал рассматривать чертеж, хотя ровно ничего в нем не понимал. Чертежи всегда были для старого мастера книгой за семью печатями, он относился к ним с презрением, но на этот раз чутьем понял, что прав его сын, и уверенно заявил, что план действительно не годится, это сразу же бросается в глаза. Он говорил так уверенно, что Пьер уже было подумал, не научился ли отец в его отсутствие читать чертежи, когда заметил, что тот держит план вверх ногами, и поспешил забрать у него бумагу, опасаясь, как бы управляющий, который, впрочем, и сам был не слишком сведущ в подобного рода материях, этого не заметил.

– Ваш уважаемый сынок, может, и весьма смышлен по части всяких там шоссейных дорог, – говорил папаша Гюгенен усмехаясь, – но только я что-то не слыхивал, чтобы на дорогах часто строили лестницы. Знай сверчок свой шесток! Так-то, господин Лербур, не в обиду будь вам сказано!

– Так, значит, вы не беретесь делать эту лестницу? – спросил господин Лербур, обращаясь к одному только Пьеру.

– Нет, почему же, берусь, – мягко ответил Пьер. – Только план я начерчу новый, хотя и в том же роде. Вот здесь будут дубовые перила с ажурною резьбой и скульптурными украшениями такого же стиля, что и на этих деревянных сводах.

– Так вы к тому же еще и скульптор? – колко спросил Лербур. – Выходит, на все руки мастер?

– О нет, далеко не на все, – простодушно отозвался Пьер и вздохнул. – Я многого не умею даже из того, что мне следовало бы уметь. Но попробуйте испытать меня, может быть, я вам угожу, и тогда вы простите меня за то, что я осмеливался вам перечить. Мне не хотелось вас обидеть, даю вам слово. Если бы нужно было строить мост или дорогу прокладывать, я рад был бы поработать под началом у господина Изидора и, уверен, многому бы у него научился.

Несколько смягчившись, господин Лербур согласился в конце концов выслушать суждения Пьера о недостатках в чертеже лестницы. Объяснение это, сделанное как нельзя более мягким тоном, оказалось столь ясным, что папаша Гюгенен сразу же все понял, ибо благодаря многолетней практике и врожденному здравому смыслу превосходно разбирался в своем ремесле. Зато господин Лербур, который так же мало смыслил в теории, как и в практике, обливался потом, силясь понять хоть что-нибудь в словах Пьера. В конце концов они сошлись на том, что Пьер сделает новый чертеж и чертеж этот будет показан архитектору, пользующемуся доверием семейства де Вильпрё.

Господину Лербуру пришлась по вкусу мысль проверить таким образом молодого столяра, прежде чем поручать ему работу. Разговор о смете и вознаграждении за труд решено было отложить до заключения архитектора.

По пути домой отец не сказал сыну ни единого слова. До вечера было еще далеко, и они вернулись к оставленной работе. Папаша Гюгенен передавал сыну доски, тот их обстругивал. Держался он без малейшего признака высокомерия, так же, как и обычно. Зато старик отдавал свои распоряжения менее самоуверенным тоном, да и с сыном разговаривал как-то более уважительно, нежели прежде. Он снизошел даже до того, что спросил у Пьера, оправдывает ли себя способ обработки, который тот применял при обстругивании некоторых досок.

– Ваш способ не хуже, – ответил ему на это Пьер.

– Но твой все-таки лучше? – продолжал допытываться старый мастер.

– Мне просто так легче, – ответил Пьер.

– Значит, ты считаешь все же, что мой способ хуже? – не отставал от него папаша Гюгенен.

– Вовсе нет, – ответил юноша, – у вас получается то же самое, только тратите вы на это немного больше времени и труда, вот и все.