Артур Конан Дойл - За городом. Вокруг красной лампы (сборник)

– О папа!

– …то я, право, не понимаю, к чему откладывать. Да и Ида тоже должна через несколько месяцев выйти замуж. И вот теперь я желаю знать, что я буду делать, когда меня покинут обе мои спутницы.

Он говорил небрежным тоном, но взгляд его был серьезен, и он вопросительно смотрел на свою дочь.

– Дорогой папа, вы не останетесь одиноким. Пройдет несколько лет, прежде чем я выйду за Гарольда, а потом, когда мы повенчаемся, вы будете жить вместе с нами.

– Нет, нет, моя милая. Я уверен, что ты говоришь это от всего сердца, но я пожил на свете и знаю, что такие планы никуда не годятся. В доме не может быть двух хозяек, а мне в мои года, свобода необходима.

– Но ведь вы будете совершенно свободны.

– Нет, моя милая, человек не может быть свободен, если он – только гость в чужом доме. Не можешь ли ты придумать что-нибудь другое?

– Так мы останемся с вами.

– Нет, нет. Сама миссис Уэстмакот говорит, что первая обязанность женщины – это выйти замуж. Впрочем, она указывает на то, что брак должен быть заключен при условии равенства как той, так и другой стороны. Я желаю, чтобы обе вы вышли замуж, но мне желательно бы, чтобы ты, Клара, посоветовала мне, что мне-то делать.

– Да ведь мы не спешим, папа. Подождем. Я покуда еще не хочу выходить замуж.

Доктор Уокер был сбит с толку.

– Ну, хорошо, Клара, – сказал он, – если ты не можешь ничего мне посоветовать, то я думаю, что мне придется самому позаботиться о себе.

– Так что же вы намерены сделать, папа? – Она сама шла навстречу опасности, как человек, который видит, что на него сейчас падет удар.

Он посмотрел на нее и не решился высказаться.

– Как ты похожа на твою покойную мать, Клара! – воскликнул он. – Когда я смотрел на тебя, то мне показалось, что она встала из могилы. – Он наклонился к ней и поцеловал ее. – Ну, моя милая, ступай к сестре и не беспокойся обо мне. Еще ничего не решено, но ты увидишь, что все устроится к лучшему.

С грустью на душе пошла Клара наверх: теперь она была уверена, что скоро случится то, чего она так боялась, – что ее отец сделает предложение миссис Уэстмакот. При ее чистой и глубокой натуре память матери была для нее священною, и когда она думала о том, что другая займет ее место, то это казалось ей поруганием святыни. Но этот брак казался ей и еще хуже, если смотреть на него с той точки зрения, какая будущность ожидала ее отца. Вдова могла очаровать его своею опытностью, смелостью, силою характера, непринужденностью в обращении – Клара допускала в ней все эти достоинства – но она была убеждена в том, что миссис Уэстмакот не годится в подруги жизни. Она достигла такого возраста, в котором трудно менять свои привычки, а затем она была совсем не такая женщина, которая захотела бы изменить их. Мог ли выдержать такой впечатлительный человек, каким был ее отец, постоянный гнет жены – женщины с таким твердым характером, в натуре которой не было ничего нежного и мягкого. Когда о ней говорили, что она пьет портер, курит папиросы, а иногда даже и длинную глиняную трубку, бьет хлыстом пьяного слугу, держит у себя в комнатах змею Элизу, которую она имела обыкновение носить в кармане, то это считали только эксцентричностью. Но все это сделается невыносимым для ее отца, когда пройдет первый пыл увлечения. Следовательно, ради него самого, а также и из уважения к памяти матери, не нужно допускать этого брака. А между тем как могла она не допустить его? Что могла она сделать? Не могут ли помочь ей в этом Гарольд или Ида? Но крайней мере, она скажет об этом сестре, и, может быть, та ей что-нибудь посоветует.

Ида была в своем будуаре, крошечной, оклеенной обоями комнате, такой же чистенькой и изящной, как и она сама; ее низкие стены были увешены овальными украшениями из Имари и хорошенькими маленькими швейцарскими полочками, на которых стояла голубая посуда из Kara или белоснежный кольпортский фарфор. В низком кресле у стоящей на столе лампы с красным абажуром сидела Ида в прозрачном вечернем платье из mousseline de soie, и красный свет лампы падал на ее детское лицо и золотистые локоны. Когда в комнату вошла сестра, то она вскочила с места и бросилась к ней на шею.

– Милая Кларочка! Иди сюда и садись около меня. Уже несколько дней нам не приходилось поговорить с тобой. Но что это значит, что у тебя такое расстроенное лицо? Что случилось? – Она выставила вперед указательный палец и разгладила им лоб сестры.

Клара подвинула стул и села рядом с сестрой, которую обняла за талию.