Виктор Мари Гюго - Труженики моря

– Как поживает Везен Бровар? (Каменщик, недавно упавший с крыши.)

– Выходили.

– Черт возьми, а ведь откуда свалился, там место покруче, чем здесь. Диво, что костей не переломал.

– Ну и улов был на прошлой неделе!

– Получше, чем нынче.

– Еще бы! Ни рыбешки нет на рынке.

– Ветер здоровый.

– Людям не закинуть глубоко сетей.

– А как тетка Катерина?

– Что ей делается!

Уж конечно, эта самая Катерина была из оборотней.

По всему видно, что Жильят занимался колдовством. Во всяком случае, никто в этом не сомневался.

Частенько примечали, как он выливает из кружки воду на землю. Ну а когда вот так выплескиваешь воду на землю, выступают очертания дьявола.

У сенсансонской дороги, прямо против сторожевой башни номер первый, лежат три камня, сложенные лесенкой. Сейчас на ее верхней ступеньке ничего нет, раньше же там стоял крест, а быть может, и виселица. Вредные они, эти камни.

Люди, рассудительные и заслуживающие полного доверия, утверждают, что возле этих камней Жильят беседовал с жабой. Правда, на Гернсее жаб нет, на Гернсее попадаются только ужи, а на Джерсее – только жабы. И эта жаба, конечно, вплавь перебралась на Гернсей, чтобы потолковать с Жильятом. Разговор у них был дружеский.

Все эти случаи засвидетельствованы, и доказательством служит то, что камни лежат там и ныне. Маловеры могут их осмотреть, неподалеку от камней есть даже дом с такой вывеской: «Продаю и покупаю скот, живой и тушами, старые снасти, железо, кости, тряпье; плачу чистоганом, готов к услугам покупателей».

Только человек бессовестный станет оспаривать существование камней и дома. Все эти обстоятельства и вредили Жильяту.

Одни лишь неучи не знают, что гроза Ла-Манша – Король морских духов. Он страшное исчадие морей. Кто его увидит, непременно потерпит кораблекрушение между одним и другим Михайловым днем. Он мал, потому что он карлик, он глух, потому что он король. Ему ведомы имена тех, кто погиб в море, и места, где они покоятся. Он наизусть знает океанское кладбище. Широкие челюсти, узкий лоб, коренастое туловище, безобразный, отвислый живот, расплывшаяся зеленая рожа, шишковатый череп; коротконогим, длинноруким, вместо ступней – плавники, вместо кистей – когтистые лапы; вот каков король. На лапах у него перепонки, а на плавниках шипы. Представьте себе рыбу-призрак с человечьим лицом. Его надобно заклясть или выловить из морских волн, иначе с ним не покончишь. А пока – жди от него беды. Встреча с ним не сулит ничего хорошего. Над вздыбленными волнами, за покровом тумана, виднеется тень, и это – живое существо: низколобое, курносое, уши приплюснутые, пасть непомерная, оскал редких серо-зеленых зубов, брови, изогнутые острым углом, и большие озорные глаза. При бледной вспышке молнии он кажется багровым, при яркой – мертвенно-бледным. У него мокрая и жесткая борода лопатой, она свисает на грудь, окутанную, будто пелериной, какой-то оболочкой, украшенной четырнадцатью раковинами – семью спереди и семью сзади. Раковины волшебные – это понятно тем, кто знает в них толк. Короля морских духов можно увидеть только в бушующем море. Он – зловещий шут бури. Он вырисовывается в тумане, шквале, дожде. Противно смотреть на его брюхо. Чешуйчатая скорлупа камзолом прикрывает его бока. Он покачивается на гребне набегающих валов, а они вскипают под напором ветра и извиваются, точно стружки под рубанком столяра. Он стоит в брызгах пены, и, если на горизонте появится гибнущее судно, его лицо, белесое пятно во тьме, озаряется блуждающей улыбкой, и безумный страшный король пускается в пляс. Зловещая встреча! В ту пору, когда Жильят занимал умы жителей Сен-Сансона, люди, недавно видевшие Короля морских духов, уверяли, что на его пелерине осталось всего лишь тринадцать раковин. Тринадцать! Он стал еще опаснее. Куда же делась четырнадцатая? Не подарил ли он ее кому-нибудь? И кому подарил? Никто не мог ответить, приходилось довольствоваться догадками. Несомненно одно: г-н Люпен-Мабье из Годена, человек с весом, землевладелец, платящий налог с восьмидесяти арпанов земли, готов был дать присягу в том, что Жильят держал в руке предиковинную раковину.

Нередко доводилось слышать, например, такой разговор между двумя крестьянами:

– Хорош у меня бычок, сосед, а?

– Не в меру жирен, по-моему.

– А ведь, пожалуй, твоя правда.

– Лучше пустить его на сало, чем на мясо.

– Жаль, черт возьми!

– А не сдается тебе, что его сглазил Жильят?

Случалось, что Жильят останавливался в поле перед хлебопашцем или у сада перед садовником и изрекал загадочные слова: