Джек Керуак - Видения Коди

Думаешь, я их боялся там, мордегрусов в грязеруи? (Шепот в публике: Вот теперь он потешается. Ответ: О, понимаю, я задавался вопросом, в чем тут все дело, но с другой стороны твоей мысли, дорогая моя) (она нежно жмет ему руку в теплом пиффульплече доказа) вау, в смысле ваф, ваф, ваф, или мне следовало сказать, вуу вуу, либо скорей, скажем, уу-уу, валяй, скажи уу-уу, уу-уу! (это заемный вскобкиберит), настоятельно развинти ону с руки, что жмет, и давай уже дальше, пиффультуффль, ваф, либомнеследосказать, печатай, и давай поиграем в баскетбол, потому что тебе надлежит запомнить, что ты жироимствуешь на суфсьялкде того ж сорта, нет, не фьюсилакде, а на настоящей, теперь послушайте все вы, нагдьедх ито феарм она же найд(длоли) (Смутно по значению), но тем не менее, как сын печатника я вынужден сказать, что вся эта фиготень – тьху – эта белиберда – Бели, молите, сэр, молите, китаи гора, город, греби, еби, би, би, иб, би, ну вот ты и закончил подходить и сделалеготаким крупноперфориующим словом, чтов дверигнал потому что ей-ба вон мой отец, он все это время был пьян сафсем как я не могу пониматьи итакже стархолюдный и могыщегрить и все те штуки, о чем ты гарил до того, как я вернулся из антиэтама, мм, тама и эта, и нашел тебя (ты чего прячешься вредитолен?) – (они мне сказали, они мне, бывало, говорили, я был сливками кофе), оставь меня в покое, не шлепай меня, из пустоты, неведомой пустоты, из пасти вулкана, из горнила земель, из черного нутра, из земногоднаколодца, из глубинных темных рас, гряз, гряч и кишк копти и мерзти в долблых глубях и людьх и плюх и чпых сочно-донного высыхающего рассольного сна дикой обезьяны, глубокого от бесформенных дней, когда в старину звенья и коко звучали звонким колокобоем на донье ведра, и все крышеверши мужчие и женщыя шумели скользом и ширию, и как бы кто бы то ни было когда ни есть старался обойти мимо их васми, всейх ломаные обмиренья до того неплохо, и видя, что сие таково, ты бы сказал, либо подумал, ну, я знаю, чувак, но ты, вишь, когда настает время делать что-то, ты тут же вскакиваешь с каким-то другим чертовым каким-то чемта проклятым предложеньем, гори твоя шкура, детка, я тваю жопу атсуда выкинунах, прямщаз, вниз по желобу и в море, и пальчонок не поломай в битом стекле, я жил в приморской квартире и раньше и всё знал очень хорошо, я до чертиков обо всем об этом не плюю, до усрачки в жопе знаю, ага. Может прийти в голову тебе и тем, кто не заинтересован, что мне вообще наплевать, что́ ты делаешь, потому что я скажу тебе, почему – мне бы очень хотелось растолковать всем просто и ясно, что я говорю с церковной кафедры, а не бичую лягушкански с халатящика; какхалявного ящика, ящика халатов, это ящик, в котором халаты, куда халаты прячут, откуда ты выкапываешь халат, халат как гранит, халат великолепный динамит, халдуй, чувак, я охалел, папаша, о халявь же, халда ты эдакий, ох ты ж мамина халдея! Ох ты медленный балдей! Ох большая ты Даринья! Ох безумный китоус! Ох ты труслый струмент! Ох ты жопосраный пердень, либо пердеянь; ты, О ты! О ты безумный очелюстень, со своим долгим перерассказьем, что вращается, как в – но теперь вот, кочумай, все разваливают, шаг назад, мы счас намерены очень хорошенько за баловня побаблить, шаг назад, малышня, большие, нагибайсь, дамы вперед, жопу вверх, голову, голову вниз, раз, два, готово, шмяк, дайте им хорошенько поджопника, говорю, я раньше работал на Клевере, носил длинную черную шляпу на тесаных своих брыльях и челюсти и лицевой кости, я, бывало, плевал в плевальницы Озера Мичиган, там в неоткрытых северных краях Юкнона, таксона, Юкона, Тусона, я не потерплю еще одного м – но… и мордегре того года (если только не желаешь пососать мне большой злой хер, джек) мы научились сельскому хозяйству без необходимых присс-соблений ввиду трудностей, возникающих от того факта, что никто никогда так и не выяснил, кто был тот большой парняга с Клевера, кто не боялся пинать людей под жопу? Никогда и не спрашивали, ты да… чертов ты дурень, не знал, что весь мог упылесосаться и натереться от бича и заболеть от великой Натальной Болячки, очки подсчитаны, луна взаправду взошла, мороз в платочке, фуфник, а я пшел от пша од к очнть эгонкам можеслеф кедкди жестянка в то же самое время тот ринтинтин украл того чудо-коня, сверхглавного, могутную одноодетую сосну с двойнословами, что звенят у меня в голове теперьтипа я собиралсялопнуть мою старнокрышку ну кудажнам ворочаться к фокусуто го д нет мы снова упустили и но теперь, э, кхе, пизда, хм, глянь, э, страна, Джоанна.