Уильям Уилки Коллинз - Армадэль

В ту минуту, когда Ниль показался в дверях, эти блуждающие глаза остановились, а затем обратились на незнакомца. В них можно было прочитать какой-то вопрос. Но вот неподвижные губы с усилием зашевелились, невнятно произнесли:

– Это вы?

Ниль приблизился к кровати, миссис Армадэль отошла и ждала с доктором в дальнем углу комнаты. Ребенок, когда подошел незнакомец, поднял голову, раскрыл свои карие глазки, с удивлением посмотрел на Ниля, а потом продолжал играть.

– Мне рассказали о вашем печальном положении, сэр, – сказал мистер Ниль. – Я пришел сюда выполнить ваше пожелание, так как эту услугу никто, кроме меня, как сообщил доктор, не может оказать вам в этом немецком городе. Меня зовут Ниль, я служу в Эдинбурге чиновником при королевской печати [3] Writer to the Signet. – Слово Signet означает частную королевскую печать, употребляемую при некоторых дипломах и патентах. Writer to the Signet – особая коронная должность в Шотландии, состоявшая в прежнее время в связи с приложением этой печати (прим, переводчика). . Смею надеяться, что ваше доверие ко мне не будет обмануто.

Глаза прелестной жены Армадэля теперь не смущали его. Он разговаривал с больным спокойно и рассудительно, без своей обычной суровости и с чувством сострадания в голосе. Обстановка у смертного одра произвела на шотландца сильное впечатление.

– Вы желаете, чтобы я написал что-то для вас? – продолжал он, терпеливо ожидая ответа.

– Да, – сказал умирающий, и страстное желание, которое язык его не имел сил выразить, отразилось в его глазах. – Я не владею рукой и скоро не смогу говорить. Пишите.

Прежде чем мистер Ниль успел что-то сказать, он услышал шелест женского платья. Миссис Армадэль передвигала небольшой письменный стол через всю комнату к кровати. Если Ниль хотел принять предосторожности, которые должны были гарантировать его от всех нежелаемых последствий, то сделать это надо было теперь или никогда. Шотландец стоял спиной к миссис Армадэль и очень осторожно задал больному вопрос, тщательно подбирая слова.

– Могу я спросить, сэр, прежде чем возьму перо в руки, что вы желаете мне диктовать?

Беспокойные глаза больного сверкнули гневом, губы его зашевелились, но он не ответил.

Мистер Ниль осторожно задал другой вопрос иного содержания.

– Когда я напишу то, что вы желаете мне продиктовать, что надо будет сделать с этой бумагой?

На этот раз ответ был дан:

– Запечатайте ее при мне и отправьте на почту к моему…

Его речь на этом вдруг прервалась, и он жалобно посмотрел на Ниля, как бы желая, чтобы он подсказал то слово, которое сам не в силах был произнести.

– Вы хотите сказать – к вашему душеприказчику?

– Да.

– Я должен буду отправить на почту письмо?

Ответа не последовало.

– Могу я спросить, не изменяет ли это письмо ваше завещание?

– Нисколько.

Ниль ненадолго задумался. Тайна окутывала всю эту историю. Одно, что проливало хоть немного какой-то свет, была та странная история неоконченного письма, которую доктор передал ему словами миссис Армадэль. Чем ближе приближался мистер Ниль к выполнению взятой на себя ответственности, тем более казалось ему, что дело это очень серьезное. Не задать ли ему еще вопрос, прежде чем он возьмет перо и свяжет себя с этими людьми окончательно? Когда это сомнение промелькнуло в голове его, шотландец почувствовал, что шелковое платье миссис Армадэль коснулось его, ее нежная смуглая рука тихо легла на его руку, ее прекрасные черные глаза глядели на него с нескрываемой мольбой.

– Мой муж очень тревожится, – шепнула она, – успокойте его, сядьте за письменный стол.

Просьба была произнесена ее устами, устами той, которая имела больше прав колебаться, устами жены, которой не раскрывалась эта тайна. Многие люди в положении мистера Ниля в этот момент отказались бы от всякой осторожности. И шотландец отказался, только не совсем.

– Я буду писать, что вы пожелаете, – обратился он к мистеру Армадэлю. – Я запечатаю эту бумагу в вашем присутствии и сам отправлю ее на почту к вашему душеприказчику, но, обязуясь сделать это, я должен просить вас понять, что я действую совершенно втемную, и извинить меня, если я предоставлю себе абсолютную свободу действий, когда ваше желание, относительно того, чтобы письмо было написано и отправлено на почту, будет исполнено.

– Вы даете мне обещание?

– Если вы желаете моего обещания, сэр, я дам его, с условием, названным мною.

– Исполните ваше условие и сдержите ваше обещание. Мою письменную шкатулку, – прибавил он, первый раз взглянув на жену.