Кристофер Ишервуд - Труды и дни мистера Норриса. Прощай, Берлин

Но тут я, похоже, все-таки перегнул палку.

– Боже мой, оставьте! – выкрикнул мистер Норрис, невольно отпрянув назад. Через миг он снова взял себя в руки и страдальчески мне улыбнулся: – Боюсь, что в данном случае речь идет об одном из тех – э – таинств туалета, с которыми лучше иметь дело в тиши будуара. Прошу меня простить.

– Боюсь, что этот сидит не самым лучшим образом, – продолжил он, вернувшись через несколько минут из спальни. – Мне он никогда особо не нравился. Он у меня проходит по второму, так сказать, разряду.

– А сколько их у вас в таком случае?

– В общей сложности три, – мистер Норрис принялся разглядывать ногти на руках: скромная гордость владельца.

– И подолгу они служат?

– Как ни жаль, но хватает их – всего ничего. Мне приходится покупать себе новый примерно каждые восемнадцать месяцев, а денег они стоят просто немыслимых.

– Сколько примерно, если не секрет?

– От трехсот до четырехсот марок. – Информация, судя по его тону, была вполне серьезная и даже деловая. – Мастер, который их для меня делает, живет в Кёльне, и мне приходится лично ездить к нему на примерки.

– Этакое, должно быть, для вас неудобство.

– И не говорите.

– А можно еще один вопрос? Как вы умудряетесь делать так, чтобы они с вас не падали?

– Тут есть такой маленький кусочек клейкой ленты, – мистер Норрис понизил голос до шепота, так, словно речь шла о величайшей в мире тайне. – Прямо вот здесь.

– И – неужели этого достаточно?

– Для обычной повседневной носки и тряски – вполне. Хотя вынужден признаться, бывали в моей пестрой жизни такие моменты, при воспоминании о которых меня бросает в дрожь, такие моменты, когда, можно сказать, все было потеряно.

После чая мистер Норрис провел меня в свой кабинет, который как раз и находился за третьей ведущей из гостиной дверью.

– Здесь у меня хранятся несколько весьма ценных книг, – сказал он мне. – Несколько книг более чем занятных.

Тон у него сделался жеманным и многозначительным. Я на-гнулся, чтобы прочесть названия на корешках: «Девчонка с золотым хлыстом», «Камера пыток мисс Смит», «Заточенный в женской гимназии, или Интимный дневник Монтегю Доусона, флагелланта». Так я получил первое беглое представление о сексуальных пристрастиях мистера Норриса.

– Когда-нибудь я покажу вам и другие сокровища из моей коллекции, – игриво добавил он, – когда буду в достаточной степени в вас уверен.

Он провел меня через всю квартиру в маленький деловой кабинет. Именно здесь, дошло до меня, и ожидал мистера Норриса его непрошеный визитер, когда пришел я. Комнатка выглядела до странности голой. Стол, стул, картотечный шкафчик и на стене большая карта Германии. Шмидт как будто испарился.

– Мой секретарь как раз вышел, – объяснил мистер Норрис, с явной неприязнью оглядывая стены кабинета: судя по всему, эта комната навевала на него не самые приятные мысли. – Понес машинку к мастеру почистить. Ему об этом как раз и нужно было со мной поговорить, когда он меня отозвал.

Эта ложь была настолько бессмысленной, что я воспринял ее едва ли не как оскорбление. Конечно, я не рассчитывал на какое бы то ни было доверие с его стороны, но все-таки не стоило обращаться со мной как с недоумком. Окончательно избавившись от каких бы то ни было комплексов по поводу неуместных тем, я самым что ни на есть инквизиторским тоном спросил:

– А что вы, собственно, импортируете и экспортируете?

Он улыбнулся, лицемерно и вкрадчиво. Сбить его с толку оказалось не так-то просто.

– Дорогой мой мальчик, чего я только в свое время не экспортировал? Мне кажется, я вполне могу сказать, что экспортирую все, что только – э – годится на экспорт.

Профессиональным жестом агента по недвижимости он вытянул один из картотечных ящичков:

– Кстати, обратите внимание, последняя модель.

Ящичек был девственно пуст.

– Назовите хоть что-нибудь конкретное, что идет у вас на экспорт, – с улыбкой настаивал я.

Мистер Норрис сделал вид, что задумался.

– Часы, – наконец сказал он.

– И куда же вы их экспортируете?

Быстрым нервическим движением он потер себе подбородок. На сей раз мой допрос все-таки достиг своей цели. Он занервничал и даже слегка разозлился:

– Право, мальчик мой, если вам угодно вдаваться в технические детали, вам придется поговорить с моим секретарем. У меня просто нет времени во все это вникать. Всю самую – э – грязную, так сказать, работу я полностью переложил на его плечи. Да-да…