Луиза Мэй Олкотт - Юные жены

– Это очень выгодно, мэм, могу вас заверить!

И Мег ответила:

– Я его беру.

И шелк был отрезан и оплачен, и Сэлли восторгалась, а Мег смеялась, словно поступок этот не мог иметь последствий, но по пути домой чувство у нее было такое, будто она украла что-то и теперь полиция следует за нею по пятам.

Вернувшись домой, Мег попыталась умерить мучительные угрызения совести, раскинув перед собой прелестный шелк, однако сейчас он казался ей не таким серебристым и вроде бы даже не был ей к лицу, а слова «пятьдесят долларов» представлялись ей как бы отпечатанными на каждом полотнище ткани, словно узор. Она убрала шелк, но его образ преследовал ее, не доставляя удовольствия, как следовало бы будущему новому платью, а ужасая, будто призрак совершенной ею глупой ошибки, от которого не просто избавиться. Когда в тот вечер Джон достал счетные книги, у Мег сжалось сердце и, впервые за все время своего замужества, она почувствовала страх перед мужем. Казалось, что его добрые карие глаза глядят сурово, и, хотя он был необычайно весел, она вообразила, что он все уже обнаружил и только не намерен дать ей это понять. Все домашние счета были оплачены, все книги – в полном порядке, Джон ее похвалил и уже начал было расстегивать старый бумажник, который они называли своим «банком», когда Мег, знавшая, что «банк» пуст, остановила его руку, сказав с волнением:

– Ты еще не посмотрел мою книжку личных расходов.

Джон никогда не просил ее показывать ему эту книжку, но Мег всегда на этом настаивала, и ей обычно доставляло большое удовольствие то, как он, чисто по-мужски, поражается странным вещам, какие бывают нужны женщинам, и побуждать его самостоятельно догадываться, что такое «бигуди», яростно требовать объяснения, что означает «обними-меня-крепче», или же изумляться, как эта крохотная вещица, состоящая из трех розовых бутонов, лоскутка бархата и пары тесемок, превращается в шляпку, да еще и стоит шесть долларов.

В тот вечер он, казалось, и сам хотел бы позабавиться, подшучивая над ее записями, притворно ужасаясь ее расточительностью, как частенько это делал, на самом-то деле особенно гордясь своей бережливой женой.

Маленькая книжка была довольно медленно вынута и положена перед Джоном. Мег встала за его креслом, как бы желая разгладить морщины на усталом челе мужа, и из-за его спины проговорила, причем паника ее возрастала с каждым словом:

– Джон, милый, мне стыдно показывать тебе мою книжку, потому что я в последнее время и впрямь была ужасно расточительна. Я стала так много выходить, мне нужны всякие вещи, как ты понимаешь, а Сэлли посоветовала мне это купить, и я так и сделала, но мои новогодние деньги частично покроют эту трату, только я все равно потом об этом пожалела, потому что знаю – ты считаешь, что это у меня дурная черта.

Джон рассмеялся, вытянул ее из-за кресла и усадил рядом, добродушно ответив:

– Нечего прятаться, я же не побью тебя, если ты купила себе пару умопомрачительных ботиночек. Я очень горжусь ножками моей жены и не стану возражать, если она потратит восемь-девять долларов на свои ботинки, если они хороши.

То был один из последних ее «пустячков», и взгляд Джона упал как раз на эту запись, когда он произносил свои слова. «Ох, что же он скажет, дойдя до тех ужасающих пятидесяти долларов?» – содрогнувшись, подумала Мег.

– Это хуже, чем ботиночки, это – шелковое платье, – со спокойствием отчаяния произнесла она, желая, чтобы самое худшее было уже позади.

– Ну что же, милая, каков «треклятый итог», как выражается мистер Манталини?*

Это было вовсе не похоже на Джона, и Мег увидела, что он смотрит на нее тем прямым, искренним взглядом, какой она до сих пор всегда была готова встретить, отвечая на него столь же прямо и искренне. Она перевернула страницу и, в то же время отвернувшись от мужа, указала на цифру, которая была бы достаточно плоха и без «тех пятидесяти», но с ними казалась ей теперь отвратительной.

С минуту в комнате царила тишина, затем Джон сказал – неторопливо, но Мег почувствовала, каких усилий ему стоило не выказать своего недовольства:

– Ну, не знаю, слишком ли это много – пятьдесят долларов за платье со всеми оборками и прочими мелочами, нужными в наши дни для того, чтобы вышло вполне законченное платье.

– Оно не сшито и не отделано, – еле слышно выдохнула Мег, потому что неожиданное напоминание о грядущих затратах окончательно ее ошеломило.

– Двадцать пять ярдов шелка – довольно большая мера для того, чтобы окутать одну маленькую женщину, но у меня нет сомнений, что моя жена будет выглядеть не хуже жены Неда Моффата, когда она все эти ярды на себя наденет, – сухо заметил Джон.