Луи Клод де Сен-Мартен - Человек Желания

Обязан возрастать в первоначальной славе человек, которую стремился умалить. Законы преходящие рассудка пришли к нему на помощь с той поры, как оказался он в падении своем.

Они должны вернуть его на путь безмерный совершенства, что предназначен был ему от самого рожденья. Иль риза милосердия Господня не скрыла рану человека?

Иль снадобьем не обработана она для исцеленья? Но в ране, ризе и лекарстве, какой сокрыт простор исследованья слова, утешения человека.

Господь, Господь, и вправду человек не в состоянии с очес Твоих укрыться, поскольку дух Твой и Твоя любовь переполняют землю.

Но в равной степени и Ты от глаз людей не можешь утаиться, взыскующих и жаждущих Тебя.

И Человек желания не станет более испытывать доверие Твое в несправедливостях, творимых по отношению к себе подобным.

Так пусть же в наш последний час пребудут с нами лишь наследники прямые, имеющие долю в нашей бренной ризе. Вот как рачительно распределится наследство наше.

Агенты чистые природы возьмут себе вещественную сущность нашу.

Благие люди же в веках от нас вопримут спасительные токи.

Столетие же память сохранит.

Достанутся избранникам Господним труды, что совершили мы в земной юдоли.

Сановники от нас получат рассудительность и справедливость.

Блистающие ангелы открытия и истины удержат, которые нам удалось постичь своим мышлением.

А почитание законов естества и наша добродетельность для целомудренной жены пребудут.

Дух изопьет от нашего усердия и преданности нашей.

Божественный Спаситель войдет в наследие любви, которое оставим.

А нашу святость увлечет Господь и всех существ Создатель.

Подобным разрешеньем дела ни татям , ни сутягам ничего не остается.

Но что необходимо предпринять, дабы достичь сей милости? Поддерживать порядок должно совершенный во всех владеньях наших.

До срока нужно будет умолить великого Судью прийти и наложить Свою печать на все, чем обладаем мы.

Дабы почтение и страх, внушаемые Именем великим, изгнали бы всех тех, которые в обитель нашу входят с намереньями злыми.

К терпко-соленым источникам дерево корни низводит, чтоб опреснить их и плод приносящими сделать, почву свою увлажнив.

После побеги пускает в пресной воде утонченной, что производят плоды.

Отпрыски силы, в объятья свои водворите слабые поросли, дабы служить им опорой, словно младой виноградной лозе.

И в жизненной стремнине раскройте течение до корня человеческого сердца. И смойте все, что обрезанием отсечено железным и может оказаться чужеродным; наполните бесплодные долины водой живой, светящейся алмазом.

Но мог бы я стремиться к вам навстречу? С землею связанный, былинке полевой подобен, не стал бы осужден я, как она, к бесплодной неизбежности зимы?

Иль стоит подождать, пока весна, теплом лаская, не отворит спасительные воды, громоздким ледником застывшие в горах, и не прольет обильно их для утоления зимой иссушенной равнины.

И не впадайте в день, когда пребуду мертвым, в печаль великую, меня вручая скорбной бездне. Сим неизбежно затворите вы потоки, что орошали бы новопреставленного, замкнувши на себя большие воды.

Но снизойдя тогда по деревам эдемским до глубочайших недр земли, я устремлюсь потом в воздушное пространство: там чисто и привольно станет мне.

Не буду больше тем, кто обращал врагов в паническое бегство, кто врачевал пороки братьев и подданным повелевал своим.

И обладающим не буду больше я ключами жизни и ключами смерти для отворения архивов, в которых тайны Господа сокрыты и изволения Его.

Подобных множество чудес восставит для меня елей эдемских древ. Он – свет и жизнь. В очах моих он все картины воссоздаст истории природной человека.

И даст постичь задачи, которые мне суждено исполнить, домостроительству содействуя Господню.

О, истина, пусть лучше люди подальше пребывают от тебя! Сколь можешь ты терпеть их заблуждения, невежество, преступность?

Им неизвестно даже прав политических, земных происхожденье; законам не спешат они повиноваться, которые за справедливость почитают, лишь только голоса на выборах получат.

Не то же ли ребенку объяснять семейные законы, что смертному законодателем являться? Иль, может, существует в природе человека вместилище закона, которое его намного превосходит, не будучи его твореньем?

О, как желал бы человек исполниться столь совершенной силой, когда бы обладал в политике бессмертьем, неодолимым счастьем, защитой от недуга всякого, прибежищем от нестроений разных!