Джон Стейнбек - Зима тревоги нашей. Путешествие с Чарли в поисках Америки (сборник)

– Неужели? Откуда у нее рубашка?

– Опять ты говоришь как пилигрим.

– Спорим, мы с ней в родстве? В ней тоже течет кровь пиратов.

– Опять ты валяешь дурака! Вот список продуктов. – Она сунула ему в нагрудный карман листок. – Вышло много, но ведь Пасха все-таки! И не забудь про яйца – две дюжины, запомни. Ты уже опаздываешь!

– Знаю. И Марулло обеднеет на пару грошовых покупок. Зачем нам столько яиц?

– Будем красить. Аллен и Мэри-Эллен очень просили. Тебе пора!

– Как скажешь, мой жучиный цветочек! Можно я сначала сбегаю наверх и намну бока Аллену и Мэри-Эллен?

– Итан, ты избаловал их до безобразия! Сам знаешь.

– Прощай, корабль! В добрый путь! [3] Генри Уодсворт Лонгфелло. «Постройка корабля». – объявил он, захлопнул за собой дверь из проволочной сетки и вышел в золотисто-зеленое утро.

Итан оглянулся на красивый старинный дом, в котором жили его отцы и деды: обшитый досками, выкрашенными белой краской, над парадной дверью арочное окно, повсюду элементы декора в духе братьев Адамов, на крыше смотровая площадка – так называемый вдовий мостик. Дом стоял в глубине зеленеющего сада среди столетних сиреней, чьи стволы в обхвате достигали туловища взрослого человека, а ветки покрылись набухшими почками. Старые вязы на Вязовой улице ничуть не уступали им по вышине и тоже выпустили первые листочки, окрасившись желтой дымкой. Выглянувшее солнце осветило здание банка и засверкало на серебристом резервуаре для бензина, от старой бухты пахнуло бурыми водорослями и солью.

Единственный прохожий на Вязовой улице – ирландский сеттер мистера Бейкера, он же банкиров пес, он же Рыжий Бейкер – с достоинством прохаживался вдоль деревьев, иногда обнюхивая пахучие метки ранее отметившихся на стволах псов.

– С добрым утром, сэр. Меня зовут Итан Аллен Хоули. Мы с вами как-то отливали на пару, помните?

Рыжий Бейкер остановился и ответил на приветствие, не спеша махнув пушистым хвостом.

– Я вот смотрел сейчас на свой дом, – поделился Итан. – Умели тогда строить, ничего не скажешь.

Рыжий склонил голову набок и небрежно почесал ребра задней лапой.

– Да почему бы и не строить? Денег-то хватало. Китовый жир с семи морей и спермацет. Знаете, что такое спермацет?

Рыжий вздохнул с подвыванием.

– Вижу, что не знаете. Это светлый, приятно пахнущий жир из головы кашалота. Пес, мой вам совет: прочтите «Моби Дика»!

Сеттер задрал ногу возле чугунного столбика на обочине. Итан обернулся через плечо и бросил:

– Заодно подготовьте анализ книги. Может, сына моего поучите. Он понятия не имеет, как пишется слово «спермацет», да и с остальными словами у него неважно.

В двух кварталах от старого дома Итана Аллена Хоули Вязовая улица поворачивает и упирается в Главную улицу. Посреди первого квартала на зазеленевшем газоне у дома Эдгаров ватага воробьев устроила драку. Разошлись они не на шутку: яростно кидались друг на друга, шумно чирикали, клевались, норовя попасть в глаз, и не заметили, как подошел Итан.

– Птички в гнездышках дружны, – проговорил он, остановившись, чтобы полюбоваться битвой. – Почему не дружим мы?.. Бред сивой кобылы! Вы, ребятки, не можете поладить даже в такое прелестное утро. Зря с вами так носился святой Франциск! Кыш-ш! – Итан бросился к воробьям, размахивая руками, и они шумно вспорхнули, горько сетуя скрипучими голосами. – Вот что я вам скажу, – заметил он им вслед. – В полдень солнце померкнет, на землю упадет тьма, и вы устрашитесь.

Старинный дом Филипсов во втором квартале переделали в пансион. Джои Морфи, кассир в Первом национальном банке, вышел на улицу, поковырялся в зубах, оправил клетчатый жилет, поздоровался с Итаном и сказал:

– Как раз собирался к вам заглянуть, мистер Хоули.

– Почему все-таки Великая Пятница?

– От латинского великус-великилиус-великум. Переводится как паршивый.

Джои смахивал на лошадь – и как лошадь улыбался, поднимая верхнюю губу и обнажая большие квадратные зубы. Джозеф Патрик Морфи, Джои Морфи, старина Джои, Морф прожил в Нью-Бэйтауне всего несколько лет, но при этом пользовался бешеной популярностью. Морф-Балагур рассказывал свои побасенки с каменным лицом игрока в покер, зато над чужими смеялся до упаду – неважно, слышал он их раньше или нет. Морф-Знаток был осведомлен обо всем и обо всех (от мафии до династии Маунтбэттенов), однако информацию выдавал таким тоном, что она воспринималась скорее как вопрос. В результате собеседник считал его не зазнайкой, а товарищем и при случае выдавал его слова за свои. Морф был тот еще черт: неимоверно азартный – впрочем, никто ни разу не видел его за игрой, – хороший бухгалтер и отличный банковский кассир. Мистер Бейкер, президент Первого национального, доверял ему настолько, что Джои выполнял в банке большую часть работы. Морф со всеми был в приятельских отношениях и при этом ни к кому не обращался по имени. Итана он называл мистером Хоули, а Марджи Янг-Хант – миссис Янг-Хант, хотя ходили слухи, что он с ней спит. У него не было ни семьи, ни другой родни, жил он один в двухкомнатной квартире с ванной в старом доме Филипса, а питался в основном в ресторане «Формачтер». Бейкер и страховая компания сочли его послужной список безупречным, однако была у братца Джои манера рассказывать свои байки так, будто они происходили вовсе не с его знакомыми, а с ним самим. Похоже, парень прошел огонь и воду. Подобная скромность снискала ему еще больше приятелей. Ногти Джои держал в чистоте, одевался дорого и модно, рубашки менял регулярно, ботинки его всегда сияли.