Уильям Уилки Коллинз - Когда опускается ночь

Всеми историями, которые я намереваюсь включить в этот сборник, кроме одной, я обязан в первую очередь капризам этого самого случая. Что-то такое, что видели модели во мне, или что-то, что я сам говорил о модели, о комнате, где писал портрет, о местах, где проходил по пути на работу, вызывало необходимые ассоциации или обрушивало целый ливень воспоминаний – и тогда история начиналась сама по себе. А подчас дорогу долгому и увлекательному рассказу открывало самое небрежное замечание с моей стороны о самом малообещающем предмете. Один из увлекательнейших рассказов, которому предстоит войти в эту книгу, я услышал, когда мимоходом поинтересовался историей чучела пуделя.

Поэтому я не без причины настаиваю на необходимости снабдить каждый из следующих рассказов прологом, где я дам краткое описание любопытного случая, благодаря которому услышал его. Что касается моей способности точно пересказать эти истории, то на мою память можно полагаться, заверяю вас со всей ответственностью. Более того, я даже считаю своим достоинством – ведь это просто механический навык, – что я никогда ничего не забываю и могу пробуждать в памяти давние разговоры и события с такой легкостью, словно они произошли всего месяц назад. Размышляя о содержании этой книги, я относительно уверен в двух вещах: во-первых, я способен точно передать все услышанное, а во-вторых, я никогда не упускал ничего достойного быть услышанным, когда мои модели рассказывали мне о каком-либо занятном предмете. Хотя я не в состоянии вести разговор, когда занят живописью, я могу слушать других, и это даже помогает в работе.

На этом закончим общее предисловие к страницам, к которым я намерен привлечь благосклонное внимание читателя. Теперь позвольте перейти к частностям и описать, при каких обстоятельствах мне довелось услышать первый рассказ из настоящего сборника. Я начну с него, поскольку это рассказ, который я чаще всего «репетировал», выражаясь театральным языком. Рано или поздно я рассказываю его везде, где появляюсь. Вот только вчера вечером меня попросили повторить его в очередной раз обитатели усадьбы, где я остановился.

Несколько лет назад, когда я вернулся из короткой увеселительной поездки к другу в Париж, у моего лондонского агента меня ожидали деловые письма, требующие немедленного присутствия в Ливерпуле. Я даже не стал распаковывать багаж и с первым же экипажем отправился в Ливерпуль, а там в лавке торговца живописью, куда направляли заказы на портреты для меня, к своему великому удовольствию, обнаружил, что могу рассчитывать на весьма прибыльную работу в самом городе и его окрестностях по крайней мере на ближайшие два месяца. Я в большом воодушевлении составил ответные письма и уже собирался покинуть лавку торговца и отправиться искать удобное жилье, но столкнулся на пороге с владельцем одной из крупнейших ливерпульских гостиниц – старым знакомым, которого я в студенческие годы знавал еще лондонским трактирщиком.

– Мистер Керби! – воскликнул он в полнейшем изумлении. – Какая неожиданная встреча! Вот уж кого не ожидал увидеть – и тем не менее вы именно тот, чьи услуги мне сейчас необходимы!

– Что, неужели и у вас есть для меня работа? – спросил я. – Всем ливерпульцам понадобились портреты?

– Я знаю только одного, – отвечал мой давний приятель. – Этот господин остановился у меня в гостинице и хочет заказать свой портрет пастелью. Я направлялся сюда узнать, не порекомендует ли мне наш друг-торговец какого-нибудь художника. До чего же я рад, что встретил вас, не успев нанять кого-то незнакомого!

– Он хочет получить портрет срочно? – спросил я, вспомнив о множестве заказов, которые уже лежали у меня в кармане.

– Немедленно, сегодня, сей же час, если это возможно, – ответил владелец гостиницы. – Мистер Фолкнер – джентльмен, о котором я говорю, – должен был еще вчера отплыть отсюда в Бразилию, однако за ночь ветер переменился на противоположный, и утром ему пришлось сойти на берег. Разумеется, нельзя исключать, что он пробудет здесь некоторое время, но его могут вызвать на борт и через полчаса, если снова подует попутный ветер. Из-за этой неопределенности он и стремится начать портрет немедленно. Если получится, возьмитесь за эту работу, поскольку мистер Фолкнер – джентльмен широких взглядов и, несомненно, согласится на любые ваши условия.

Я поразмышлял минуты две. Заказчик хотел портрет пастелью, это не займет много времени, кроме того, я смогу закончить его вечером, если другие договоренности отнимут весь день. А тогда почему бы мне не оставить багаж у торговца живописью, не отложить поиски жилья до вечера и не взяться за новый заказ без проволочек, отправившись в гостиницу вместе с ее владельцем? Едва эта мысль пришла мне в голову, я решил тут же приняться за дело: положил в карман коробку пастели, взял из первой попавшейся папки лист бумаги для рисования и буквально через пять минут был представлен мистеру Фолкнеру, готовому позировать для портрета.