Лео Перуц - Прыжок в неизвестное. Парикмахер Тюрлюпэн

– Что вам в голову взбрело, черт побери? Пусть остаются закрытыми ставни! Я не переношу света, у меня глаза болят.

– Глаза болят?

Микш мгновенно прихлопнул ставни, и в комнате стало совершенно темно.

– Адская глазная боль! Нужно мне будет обратиться наконец к окулисту.

Станислав Демба опять вынырнул из-за стола и нацелился ножом в каравай хлеба, лежащий на столе.

– Дьявольщина, не выходит! – ругнулся он. – Отрежьте-ка мне кусок хлеба, Микш.

– Так, разумеется, ничего не выйдет, – сказал Микш. – Хлеб нужно взять в одну руку, а нож в другую.

– Убирайтесь вы к черту! – заревел Демба в припадке совершенно необъяснимой ярости. – Не давайте мне уроков и отрежьте мне лучше краюху.

– Вы просто ленитесь, – промолвил спокойно Микш и потянулся через стол за хлебом и ножом. – Вы не прочь воспользоваться чужими услугами. Вот, получайте ломоть, а намазать вам его придется самому.

Демба принялся есть и опять подносил хлеб ко рту обеими руками – в темной комнате это имело такой вид, как будто атлет с трудом поднимает в обеих руках трехпудовую гирю.

Спать уже было нельзя. Микш нащупал в темноте свои брюки и туфли и начал одеваться.

– Собственно говоря, я съедаю ваш завтрак, – сказал Демба.

– Нет, нет! Я совершенно сыт.

– А я голоден. Я от голода чуть с ума не сошел. Со вчерашнего дня я ничего не ел, а сегодня утром у меня стащила завтрак одна собака.

– Кто? Собака?

– Да, безобразный пинчер в бурых пятнах. А мне пришлось на это спокойно смотреть.

– Почему пришлось?

– У меня случайно были заняты руки в это время. Впрочем, какое вам до этого дело? Попадаешь иногда в положение, когда нельзя управлять своими руками. Но я вам, кажется, не дал спать?

– Я не устал. Я могу еще после обеда поспать немного. К тому же мы так редко видимся… Каким образом вы сегодня дома? Нет лекций? Нет уроков?

– Я вернулся, чтобы взять на время какое-нибудь пальто у фрау Помайзль. У меня пальто порвалось. А у нее хранится гардероб ее сына, взятого в солдаты.

– У вас порвалось пальто?

– Да. Продырявилось. Собака вцепилась в него зубами.

– Возьмите мое. Мне его до вечера не нужно. А днем фрау Помайзль починит ваше.

– Нет, спасибо. Ваше на меня слишком коротко.

– Да ведь мы с вами одного роста.

– Нет. Не беспокойтесь. Я возьму накидку, которую оставил здесь сын фрау Помайзль.

– Как хотите. Что у вас нового?

– Нового? Ничего. Соня хочет уехать в Венецию с Георгом Вайнером.

– С Вайнером? Это кто такой?

– Идиот. Герой тенниса. Человек, который умеет говорить только о своих пиджаках.

– Ну и бог с ним!

– Бросьте говорить вздор! Разве вы дали бы себя обокрасть? – гневно воскликнул Демба.

– Кто же вас обкрадывает?

– По-вашему, это не кража, когда у меня кто-нибудь отнимет Соню?

– Нет. Она свободна. С вами не связана. Она может делать, что хочет.

– Вот как? Вы служите на железной дороге. И у вас есть покровитель в министерстве. Допустим, что кто-нибудь отнимет у вас внимание начальника отделения в министерстве, который ведь тоже «свободен», и лишит вас должности. Вы бы это позволили? Какого-нибудь несчастного, стянувшего кусок хлеба, сажают под замок, а на этих грабителей любви нет управы?

– Разве вы хотели жениться на этой барышне?

– Нет.

– Вот видите! Через несколько недель вы бы ее бросили все равно. Значит, потеря не так уж велика.

– Через несколько недель? Может быть. Но сегодня я еще не покончил с этим.

– То есть как это – не покончил? Несколько дней или недель не могут же иметь значения.

– Но ведь это еще не кончено, неужели вы не понимаете? Как мне вам объяснить?.. Слушайте: вы едите артишок. Или грушу. Откладываете последний кусочек в сторону куда-нибудь, ищите его и уже не находите. Тогда вас целый день будет тянуть к этому кусочку. Можете есть какие угодно другие вещи, во сто раз вкуснее, – маленького кусочка груши вам будет всегда недоставать. Весь день вы бессознательно будете ощущать на небе и на языке томление по этой груше только потому, что не съели последнего кусочка.

– Так что же?

– Так же обстоит у меня дело с Соней Гартман. Быть может, я бы ее забыл через несколько недель. Есть другие, гораздо более ценные люди, чем Соня Гартман. Но так как она вчера со мной порвала, то я не могу сегодня жить без нее. Последний кусок… Вы этого не понимаете? Микш, вы должны раздобыть мне денег.

– Шесть крон можете получить сейчас же.

– Шесть крон? Мне нужно двести.

– Двести? Господи милостивый, вы у меня просите двести крон? – Микш расхохотался во все горло. – На что вам деньги, Демба?