Томас Рид - Избранные произведения. Том III

— Быть может, это и удалось бы, — прервал его гамбузино, — но предположите вдруг, сеньор, что мы не раним их насмерть — а это при непроницаемости их шкуры очень возможно, — и что, по крайней мере, одно из этих животных ускользнет от нас и бросится прямо на бивуак, где подобного визита не ожидают.

— Вы правы, — согласился дон Эстеван. — Но не можем же мы удалиться с мыслью, что оставили в живых подобных зверей?

— Конечно, нет, — сказал Педро, — нужно избавиться от них, но с возможно меньшим риском. С вашего позволения, на сей раз это уже будет мое дело; я попрошу лишь, чтобы все удалились и взобрались бы на эти деревья. А затем не допускайте ни одного крика и предоставьте мне действовать.

Часть возвышенности, на которой они находились, была на расстоянии не более 400 метров, по прямой линии, от края горы, выходившего против стана апачей. Гора эта, по направлению к равнине, представляла плоскость слегка наклонную, но ровную, как огромная металлическая плита. Сверху донизу почти все было голо; это были бесплодные скалы без трещин. Лишь на верхнем краю, в расщелине, где скопилась земля, наклонившись вперед, росло дерево, главная ветвь которого, высотою в шесть футов, могла выдержать тяжесть человека.

Когда все охотники разместились по деревьям, очутившись вне опасности, гамбузино зарядил оба ствола и мерным шагом направился к медведям.

Как это легко представить себе, все взоры были прикованы к смелому охотнику, очевидно рисковавшему своей жизнью, готовясь к опасному подвигу.

Оба медведя, все еще стоявшие на задних лапах, казалось, сами были смущены такой смелостью и медленно пятились назад, все-таки глухо, яростно рыча и непомерно вытягивая свои неумолимые когти.

Педро Вицента по-прежнему приближался спокойным и размеренным шагом. Не доходя шагов пятидесяти до медведей, он начал ругать их, и на брань эту они отвечали все более и более усиливавшимся рычанием.

Он подошел еще ближе и с особенным наслаждением стал швырять в них камни.

Это было уж слишком. Разъяренные чудовища грузно опустились на передние лапы, в продолжение нескольких секунд втягивали в себя воздух, и беспощадная погоня, вызванная гамбузино, разом началась.

Несмотря на то, что последний бежал со всех ног, эти на вид столь неповоротливые животные не отставали от него, и, что больше всего беспокоило спрятавшихся на деревьях мексиканцев, Педро, не предусмотрев отступления, направлялся прямо к пропасти.

Между тем он сбрасывал с себя на бегу по очереди какую-нибудь часть костюма и кидал ее за собою, чтобы отвлечь животных и тем хотя немного опередить их. Медведи на несколько мгновений останавливались, обнюхивали вещи, затем пускались еще быстрее со все усиливавшимся яростным рычанием.

На расстоянии 6 метров от края возвышенности Педро Вицента остановился, обернулся и, прицелившись, выпустил оба заряда.

В ответ на этот двойной выстрел медведи заревели от боли. Они оба были ранены и с невыразимой яростью устремились на Педро; в один момент мексиканцы увидали, что гамбузино бросил ружье и кинулся к склонившейся ветви описанного нами дерева. С ловкостью обезьяны он схватился за нее и очутился наверху, между тем как оба медведя с разбегу пронеслись под ним по крутому краю утеса и рухнули вниз.

Раздался взрыв восторга. В одно мгновение Педро Вицента соскочил с дерева и наклонился за своим оружием.

Спустя минуту мексиканцы, подавшись вперед, смотрели вместе с гамбузино на дно пропасти.

К их величайшему удивлению, оба чудовища, хотя и раненные пулями гамбузино, были только оглушены своим странным падением. Они отряхивались внизу откоса, как промокшие собаки. Потеряв под ногами почву, они упали навзничь, свернув, как ежи, голову между передними лапами, и в виде огромных клубков почти невредимыми скатились кубарем вдоль края утеса. Очутившись внизу, они встали на ноги, поводя головой, как бы намереваясь снова начать тот путь, который они только что прошли не по своей воле.

Пораженные мексиканцы стояли перед Педро Вицентой; дон Эстеван энергично пожимал его руку, а тот, повернувшись к равнине, лукаво заговорил:

— Внимание! Спектакль еще только начинается, и нам, пожалуй, не скоро еще придется увидать конец его. Смотрите, — прибавил он, указывая пальцем на обоих медведей, — смотрите, сеньоры: эти шутники, едва оправившись от падения, уже чуют свежее мясо, — если только так может быть названо мясо дикарей, — и идут искать пищи в стан койотов.