Томас Рид - Избранные произведения. Том III

Гаральд не стал дожидаться вторичного приглашения. Положив под голову свой мешок, он растянулся на овчине и тотчас же захрапел.

Гарри очень устал, и ему тоже страшно хотелось спать, но он крепился, хорошо сознавая, что если и он заснет, то они оба погибли.

Чтобы не заснуть против воли, он то и дело подкладывал хворост то в один костер, то в другой. После томительно долгих шести часов он, наконец, не выдержал и разбудил брата.

— А что, разве мы уже приехали, мистер Стюарт? — быстро спросил тот, протирая спросонья глаза.

— Приехали! Приехали! Вставай! — засмеялся Гарри.

— Ах, это ты, Гарри! — проговорил окончательно очнувшись мальчик. — А ведь мне показалось… то есть я видел во сне, что мы едем на пароходе и меня будит мистер Стюарт… А ты все сидишь, бедняжка? Ложись скорее, Гарри.

— Да, Джерри, я не могу больше сидеть, лягу. Но, ради Бога, не засни опять и ты.

— Будь спокоен! Я отлично выспался. Спи, а я займусь с этими серыми приятелями.

— Только не стреляй, пожалуйста — у нас зарядов очень мало.

— Нет, нет, будь покоен. Я с ними буду забавляться другим способом.

Гарри очень хотелось видеть, чем именно будет «забавляться» с волками его брат, но он так устал, что едва успев опустить голову, сейчас же заснул.

Между тем Гаральд осмотрел все костры, подбросил в них хвороста и стал дразнить волков, алчные глаза которых так и светились в темноте. Мальчик давал им разные обидные, по его мнению, прозвища и бросал в них обгорелыми еловыми шишками.

Так прошло часа два. Костры начали гореть тише, горючего материала под руками оставалось немного, а утро еще не наступило, и волки сделались еще назойливее.

В четырехугольнике, занимаемом мальчиками, росло несколько довольно чахлых елок. Гаральд обрезал у них все сучья потолще и побросал их в огонь. Когда сучья достаточно разгорелись мальчик, схватил один из них запустил им прямо в морду назойливому волку. Тот завизжал и шарахнулся в сторону, а за ним и вся стая.

Повторив несколько раз этот опыт, мальчик наконец добился того, что волки мало-помалу оставили их в покое и разбрелись в разные стороны за более легкой добычей.

Тем временем костры почти погасли, и на востоке показалась ясная полоска предвестника наступающего дня.

Солнце было уже высоко, когда проснулся Гарри. Почувствовав запах жареного мяса, мальчик открыл глаза и заметил брата, сидящего на корточках перед костром и жарившего мясо.

— Джерри, что ты там делаешь? — спросил он у брата.

— Видишь — жарю зайца.

— А где же ты его взял?

— Несколько штук пришло пить к ручью, одного я и сцапал.

— Молодец! Почему же ты меня до сих пор не разбудил?

— Зачем? Ты так хорошо спал, что мне не хотелось тебя тревожить.

— Спасибо. А что ты сделал с волками?

— Я их часа три потчевал горящими головнями и шишками. Вероятно, им это не понравилось, и они ушли.

— Ха-ха-ха… Отлично!

Когда мясо поспело, молодые скитальцы плотно позавтракали, всласть напились и тронулись дальше, оставив на пригорке знак своего пребывания.

Они шли целый день, останавливаясь только для отдыха и еды. Воздух делался суровее, и все места, которыми проходили мальчики, были уже покрыты сплошным снегом.

К вечеру наши путники так измучились, что еле тащили ноги.

— Я не могу дальше идти, Гарри! — простонал Гаральд, падая на снег.

— Но, Джерри, не здесь же нам ночевать!

— Право, не могу. У меня вон и сапоги совсем почти развалились.

— Мои тоже не лучше, Джерри… Ради Бога, пройдем еще немного. Может быть, и встретим что-нибудь, где можно было бы укрыться на ночь.

Гаральд с усилием поднялся, и они молча прошли еще несколько сот шагов. Вдруг впереди послышались звуки, похожие на лай собаки.

— Гарри, слышишь? — встрепенулся младший брат.

— Слышу, Джерри.

— Кажется, это собака лает?

— Нет, Джерри, это, вероятно, волки.

— Да разве волки лают?

— Говорят, некоторые лают.

— А вон, смотри, и дым.

— Где?.. Да, ты прав. Пойдем скорее туда.

Гаральд был действительно прав. Вскоре наши путники увидали юрту, из крыши которой валил густой дым. Около юрты ходили люди и собаки, заливавшиеся громким лаем.

Люди были очень странные: все крошечного роста, одетые в смешные костюмы мехом наружу.

— Гарри, это ведь лопари! — вскричал Гаральд.